Артыкул

1859 - В. В. Неверович. О праздниках, поверьях и обычаях у крестьян белорусского племени населяющих Смоленскую губернию

Излагая замѣтки о праздникахъ, повѣрьяхъ и обычаяхъ у крестьян Бѣлорусскаго племени, населяющихъ большую часть Смоленской губерніи, (1) (*) я старался расположить праздники, сколько возможно, сообразно послѣдовательности времени ихъ въ годичномъ кругу. Несомнѣваюсь, что кромѣ изложенныхъ мною найдется еще много повѣрій и обычаевъ мною незамѣченныхъ и что въ статьѣ моей есть погрѣш ности и недостатки, неизбѣжные во всякомъ трудѣ человѣка. Сознаюсь вмѣстѣ съ тѣмъ, что я не углублялся въ изысканіе начала и происхожденія повѣрій и обычаевъ и не имѣю для исполненія этого достаточныхъ матеріаловъ; все же, что только имѣлъ подъ рукою, служащее къ объясненію замѣтокъ я упомянулъ вь примѣчаніяхъ: — Сами крестьяне не умѣютъ и не могутъ объяснить: почему и съ какою цѣлію дѣлаютъ они то или другое и не могутъ даже дать себѣ отчета почему именно они дѣлаютъ такъ, а не иначе и непремѣнно въ урочное время.

Г. Соловьевь въ сельско-хозяйственной статистикѣ Смоленской губерніи, (2) такъ обрисовываетъ крестьянъ Белорусскихъ: у нихъ геній гибнеть подъ гнетомъ суевѣрия которымъ они объясняютъ всѣ явленія физическаго и нравственнаго міра. Сотвореніе міра представляется драмматически, въ видѣ борьбы Добраго Верховнаго существа со злымъ. Объ этомъ въ Бѣлоруссіи рассказывается цѣлая легенда.— Сущность ея та, что Доброе существо вездѣ и во всемъ желало сдѣлать одно только благое; но вездѣ и во всемъ ему мѣшало злое начало. Доброе существо хотѣло создать одинъ только черноземъ, но злое примѣшало глину и песокъ. Доброе существо назначило для земля ровную поверхность, но злое, гдѣ только могло, избороздило ее о»врагами и набросало горъ. Сотвореніе воды и огня приписывается также злому началу, понятіе о созданіи человѣка; первобытномъ его блаженномь состояніи и грѣхопаденіи есть смѣсь священной исторіи съ вымысломъ. Замечательно только одно отступленіе, что первосозданный человѣкъ былъ съ твердою кожею на подобіе скорлупы, которой онъ лишился отъ ухищреній злаго существа. О физическихъ явленіяхъ у Бѣлорусскаго крестьянина также свои особыя понятія. Громь—Богь катается по небу. Морозъ и вѣтеръ—одушевленный существа. Дождь—слезы небожителей или о грѣхахъ людей, или о бѣдствіяхъ человѣка.

Огонь пользуется у нихъ особенньмъ уваженіемь; при устройствѣ новаго жилья огонь непремѣнно переносится со стараго очага, безъ этого нельзя ожидать прежняго довольства. Если по отдаленности новаго жилища, нельзя перенести туда старый огонь, то берутъ, покрайнѣй мѣрѣ принадлежности очага: кочерьгу, ухватъ и т. п. При свадьбахъ, когда привезутъ молодыхъ отъ вѣнца, они должны въѣхать. вь домъ чрезъ огонь, который разводится предъворотами.

Къ этимъ общімь замѣчаніямъ, г. Соловьева должно прибавить, что Бѣлорусскіе крестьяне ни въ какой праздникъ никому не дадутъ огня. Будучи склонны къ предразсудкамъ, они вѣрятъ, что когда отправляешься въ путь и встретишь кого либо переходящаго дорогу, то въ пути случится несчастіе; если на пути встрѣтится человѣкъ идущій съ полными ведрами воды, то думают, что въ дѣлахъ будетъ удача, а если съ пустыми, то на противъ. Встрѣча съ священникомъ также предвѣщаетъ недоброе, и по тому въ слѣдъ ему бросаютъ какой нибудь предметъ, думая, что этимь уже избавляются оть бѣды. Если заецъ, или лисица перебежитъ дорогу, то и отъ этого ожидаютъ несчастія, а если встрѣтится волкъ или еврей, то напротивъ должно ожидать счастья. (3)

Если воронъ будетъ кричать на дворѣ или избѣ, вѣрятъ, то вь томъ домѣ непремѣнно кто нибудь умретъ въ скоромъ времени, а если предъ деревнею кричитъ сова, то говорятъ, что она дразнить женщину, которая скоро должна разрешиться незаконнорожденнымъ ребенкомъ. Сорока каркнувшая на дворѣ, упавшая ложка во время обѣда или излишне поданная дожка — прязнакъ скораго пріѣзда гостей. Если за столомъ кто-нибудь разсыплетъ соль, полагаютъ, что это худой признак; подать другъ другу соль — знакъ ссоры.

Крикъ петуха весною по мнѣнію ихъ предвѣщаетъ теплую погоду; крикъ же пѣтуха въ прочіе время года предсказываетъ вообше перемѣну погоды. Если ворона каркнетъ оборотясь къ сѣверу. ожидаютъ холода, а къ югу (на полдень какъ говорятъ они), тепла. Весною, говорятъ они, ночуй переѣхавши рѣку, а осенью недоѣзжая. Осень, по народному повѣрью, ѣздитъ ночью на пѣгой кобылѣ. Весною начиная въ первый разъ пить березовикъ (сокъ дерева березы), для чего дѣлается подрубъ близъ корня, говорятъ: новая новина, комарова ѣда, заячья бѣгва, медвѣжья сила; при этомъ замѣчаютъ, что если березовикъ замерзаетъ, то будетъ захватъ на хлѣбъ во время цвѣта его. Земля по народному повѣрью не разстворяется, т. е. не размерзается вполнѣ до перваго удара грома; если въ этомъ случаѣ громъ  слышань будетъ съ западиной стороны, то ожидаютъ хорошего урожая хлѣба. Дѣвки услышавъ первый громъ, бѣгутъ къ рѣкѣ, умываются и утираются чѣмъ нибудь краснымъ, чтобы быть богатыми и красивыми. Если же громъ бываетъ осенью, то расчитываютъ на урожай въ будущемъгоду. Урожай на орѣхи обѣщаетъ обильную жатву на хлѣбъ также въ будущемъ году, но урожай на орѣхи а хлѣбъ вмѣстѣ не бываетъ. Когда курица лѣтомъ вертитъ хвостомъ, то ожидаютъ дождя, а зимою снѣга; если утка или гусь плавая будетъ взмахивать крыльями и нырять, то признакъ дождя; если же дымъ стелится по землѣ—будетъ ненастье, если лучина освѣщающая избу вдругъ вспыхнетъ, и, какъ выражается простой народъ, зашумитъ, то будетъ пульга, т. е. сильный вѣтеръ, а когда обгорѣвшая часть той же лучины, не отваливаясь начінаетъ свертываться, то говорятъ, что будетъ морозъ. Найдя въ хлѣвѣ только что телившагося теленка смотрятъ какъ онъ лежитъ и если голова его обращена на восходъ солнца, то убѣждены, что онъ выростетъ, а если на западъ, то на оборотъ. Двойчатки (два орѣха вмѣстѣ сросшіеся) берегутъ, чтобы деньги не переводились.

Въ печи не станутъ жечь старыхъ изломаныхъ колесъ, чтобы не вѣртелись овцы; (4) а когда метутъ печь вѣникомъ, то не станутъ гасить разгорѣвшійся вѣникъ ногою, пологая,что если кто загасить нѳгою такой вѣникъ, то у того ястребъ будетъ драть куръ. Когда скотъ телится, то варят гречневую кашу. Продавая другъ другу скотъ продавецъ отдаетъ покупателю поводъ (веревку) и отнюдь не голыми руками, а полою овчинной шубы но такъ, чтобы поводъ лежалъ на той сторонѣ гдѣ шерсть. (5) Взведя на дворъ купленную скотину приговараваютъ: косматый звѣрь на богатым дворъ; причемъ обливаютъ скотину водою. (6) Не мывши рукъ крестьяне нестанутъ ѣсть и строго наблюдаютъ другъ за другомъ; не помывшему говорятъ: »помый руки, а то ты такъ и за столъ взопрешся. (7) При садкѣ семянъ рѣдьки берутся за толстый негнилой колъ и остаются за тѣмъ увѣренными, что посаженныя при такомъ условіи семена дадуть рѣдьку—лакомство; а когда садятъ капусту, то ставятъ на землю горшокъ, оборотивъ его внизъ отверзстіемъ, накрываютъ его тряпкою и кладуть на него камушекъ, приговаривая: пусть будетъ капуста крѣпка какъ камень и велика какъ горшокъ. Простой народъ до сихъ поръ сохраняетъ какое-то благоговѣйное почитаніе въ ласточкѣ и считаетъ тяжкимъ грѣхомъ убивать ее; по мнѣнію народа ласточка неулетаетъ на зиму въ теплый край, гдѣ за моремъ зимуютъ всѣ отлетным птицы, но сцѣпясь ножками одна съ другою зимуютъ на днѣ рѣкъ, озеръ, крыницъ и даже на днѣ моря. Замѣчаютъ однакожъ, что если ласточка перелетитъ чрезъ корову, то у той коровы во время доенія покажется вмѣсто молока кровь и потому для отвращенія этого доютъ корову чрезъ вѣнчальное кольцо. (8) Простолюдинъ ни за что не бросаетъ ногтей, когда обрѣзываетъ ихъ; онъ говорить, что ногти нужны по смерти, когда подеземъ на небо и потому обрѣзывая ногти бросаетъ ихъ за пазуху.

Бѣлорусскіе крестьяне вѣрятъ снамъ и толкуютъ ихъ различнымъ образомъ. Вѣрятъ также существованію вѣдьмъ, колдуновъ и другихъ злыхъ людей, которые будто бы предавши себя сатанѣ портятъ людей, наводятъ на нихъ болезни, насылаютъ дурь или совершенное самозабвевіе и наводять ва глаза какой-то туманъ. Мельникъ, по ихъ мнѣвію, непремѣнно долженъ быть въ связи съ водяным дѣдушкою.—Кто бываетъ въ лѣсахъ, тотъ долженъ быть остороженъ, чтобы лѣсовики не завели его въ лѣсную трущобу или въ болото. Пчеловодъ только силою духовъ можетъ держать въ повиновеіни пчелъ и имѣть в своемъ дѣлѣ успѣхъ. Но когда домовой не полюбитъ хозяина то плохо ему жить. Домовой не даетъ ему покоя; давитъ его по ночамь, заѣздитъ лошадей, запугаетъ скотъ,—Змѣй считается обладателемъ богатства и если кто нибудь изъ хорошенкихъ женщихъ понравится ему, то онъ носитъ ей деньги, наряды и т. п.—Крестьяне въ особенности боятся колдуновъ во время свадьбы, чтобы не испортили молодыхъ.

Колдуны и вѣдьмы скрываются, говорятъ они, отъ людей ихъ можно узнать только по мрачному и змѣиному взгляду. По понятіямъ простаго народа вѣдьма никогда не можетъ быть молода; она обыкновенно старая и безобразная,-народъ убѣжденъ, что колдунъ или вѣдьма, имѣя вражду на ближняго или просто завидуя его благосостоянію разстроиваютъ его такъ: когда созрѣваетъ жатва, то колдунъ или вѣдьма на нивѣ своего мнимаго врага дѣлаетъ такъ называемый заломъ, который состоитъ въ слѣдующемъ: связавши вѣсколько колосьевъ ржи, сламываютъ, чтобы они были наклонны на своихъ стебелькахъ, съ прибавдепіемъ особаго рода заклинаній, смотря по ихъ намеренію, или на погибель скота, или на моръ семейства или вообще на зло своему врагу. Заломъ крестьяне не стануть жать и не притронутся къ нему, но для отвращенія этого зла призываютъ другаго колдуна, который посредствомъ противоположныхъ заклинаній моіжетъ уничтожить зло; иногда служатъ на такихъ мѣстахъ молебны. Крестьяне говорятъ, что если кто нибудь прежде этого станетъ жать или просто выдернетъ заломъ, у того не премѣнно заболятъ руки, а кто будетъ ѣсть хлѣбъ съ такой нивы, тотъ непремѣнно умретъ. Колдуны и вѣдьмы, говорить народъ, наводятъ также пьянство, и неуместную и чрезмерную любовь—наговариваютъ любжу, портятъ скотъ посредствомъ подкидовъ; причемъ вѣдьма наговариваетъ на кускѣ мяса или яйцѣ и подкидываетъ то или другое въ навозъ.

Въ постные дни ѣсть скоромную пищу простой народъ почиетъ величайшимъ грѣхомъ и если бы больной страдал какимъ либо недугомъ, требуюшимъ для укрѣплнія силъ и взлѣченія скоромной пищи, поселянннъ ни за что не употребитъ ее. Въ болѣзняхъ простой народъ не пользуется никакими лѣкарствами аптекарскими и никакъ нельзя увѣрить его въ пользѣ и необходимости пріема извѣстнаго лѣкарства.

Въ болѣзняхъ, которыя они почитаютъ навожденіемъ злыхъ духовъ — порчею, не приглашаютъ врачей, а совѣтуются съ дѣдами и бабами, которые у нихъ пользуются большимъ уваженіемъ и которые часто обманываютъ ихъ. Крестьяне обращаются къ нимъ, по выражевію одного священника Краснинскаго уѣзда, отъ перваго вопля младенца до пряближенія смерти. Всѣ зловредныя дѣйствія колдуновъ я вѣдьмъ могутъ уничтожить одни только знахари—дѣды и бабы. Укуситъ ли человѣка бѣшеная собака, ужалитъ ли змѣя, пойдетъ ли отъ ушиба кровь, во всѣхъ этихъ случаяхъ могутъ изцѣлить человѣки знахари, посредствомъ заговоровъ и нашептываній. Дѣтскія бользни, мѣстныя воспалѳнія, словомъ: всѣ немощи лечатъ дѣды и бабы. Въ случаяхъ домашней жизни дѣды играютъ важную роль.  Пропадетъ ли лошадь, обращаются къ нему; онъ укажеіъ средство къ отысканію. Въ семейныхъ ссорахъ онъ является поередникомъ и примирителемъ. На праздникахъ, свадьбахъ, крестинахъ, онъ первое лицо и отъ одобренія его завысить будущее благополучіе.

Говоря о болѣзняхъ нельзя не упомянуть также и о домашнихъ средствахъ, къ которымъ, кромѣ дѣдовъ и бабъ, обращаются простолюдины. Такъ въ простудныхъ болѣзняхъ вытираются въ банѣ сырымъ медомъ съ солью и тертой рѣдькой, а зажиточные простымъ виномъ съ стручковымъ перцемь или масломъ съ нашатыремъ или камфорой. Пьютъ медуницу, малину и землянику для произведенія испарины.

Вь водяной болѣзни пьютъ чернобыльникъ, его же употреляютъ женщины при неправильныхъ регулахъ*. В томъ же состояніи употребляютъ также нефть и скипидаръ, а снаружи муровейныя ванны. Въ страданіяхъ груди принимаютъ крѣпкую водку по каплямъ, увеличивая пріемы, а также трифоліумъ. Отъ кашля ѣдятъ лукъ, вареный въ уксусѣ съ медомъ, или клюкву, также вареную съ медомъ, а также кладутъ на грудь свиное сало на синей бумагѣ или кладутъ нѣсколько вымоченый листовой табакъ въ обувь подъ подошвы. Въ золотухѣ даютъ вареную калину и отваръ изъ кары калиновыхъ побѣговъ. Въ чесотке употребляютъ снаружи составъ изъ коры крушины съ кононлянымъ сокомъ. Рожа лечится медомъ на красномъ сукне или синей бумагѣ и тряпкою намазанною икрою лягушекъ. Въ лихорадкахъ пьютъ крѣпкій отваръ полыни, мать-мачихи и чернобыльника. При запорахъ пьютъ сабуръ въ водкѣ или отваръ изъ коры черемухи. Раны задиваютъ березкою иди закладываютъ паутиной, присьшаютъ толченымъ углемъ, а также прикладывают листья поддорожника.

Для останавливаiя кровотеченія изъ головы кладутъ на раны мякишь чернаго хлеба. Нарывы приводятъ въ созрѣніе зайчиной, размочивши ее въ теплой воде, или печенымъ лукомъ. Болѣзни желудка пользуютъ ставя на него горшки.

Утинъ—боль спины, хребтовины, какъ они называютъ, лечатъ отсѣкомъ, т. е. кладутъ больнаго ва порогъ или еще что нибудь и надъ нимъ взмахиваютъ, дѣлая примѣръ отсѣченіа болѣзни. По мненію народа лихорадка, горячка и холера ходятъ но свѣту, поражаютъ людей; выбранную жертву они во время сна называютъ по имени и если кто проснувшись откликнется на этотъ зовъ, то непременно заболѣетъ.

У крестьян есть дни счастливые и несчастливые, тяжелые и легкіе. (9) Въ Понедельникъ неначинаютъ никакой работы, требующей продолжительнаго труда, напр. жать, вѣять, косить и т. п. Понедельникъ считают тяжелым днемъ для выезда, а старики и старухи, исключая впрочемъ праздников въ этот день бывающихъ, постятъ вь Понедѣльникъ, что и называется понедьлковати. Въ Пятницу считаюсь за грех работать. Есть преданіе, что одна девушка по приказанію госпожи своей въ этотъ день работала; тогда пришла къ ней Пятница и въ наказаніе приказала ей спрясть сорокъ мычекъ и занять сорокъ веретенъ. Девушка испугавшись и незная что ей дѣлать обратилась ва совѣтомъ къ старухѣ; старуха ей посоветовала напрясть на каждое веретено по ниткѣ. Сказано и сдѣлано и когда Пятница пришла за работой, то сказала дѣвкѣ: «догадалась». Крестьяне въ Пятницу на своихъ поляхъ непашутъ и неборонятъ, чтобы спина незаболела. Вообще Пятница въ особенномъ уваженіи у крестьянъ; в этотъ день строго наблюдается постъ.

Всехъ особенныхъ Пятницъ считается 12-ть. Изъ нихъ болѣе уважаются: 1-я на первой недѣлѣ Великаго поста; и 2-я на Страстной недѣлѣ; постящійся въ первую Пятницу, по мнѣнію крестьяпъ, будетъ избавленъ отъ злой смерти, а во вторую будетъ сохранена отъ врага. Остальныя за тѣмъ десять пятниць слѣдующiя: 3-я предъ Благовѣщеніемъ Господнимь, кто поститъ эту пятницу, тотъ будетъ сохраненъ отъ убійства; 4-я десятая предъ Вознесеніемь Христовымъ, постящейся тогда сохраняется отъ утопленія; 5-я предъ Духовымъ днемъ — постъ вь эту Пятницу сохраняетъ человѣка отъ страшнаго меча; 6-я предъ Рожсдествомъ Іоанна Предтечи,—постъ въ эту пятницу отвращаетъ отъ человека всякій недостатокъ; 7-я предъ Ильей Пророкомъ; кто поститъ эту Пятницу, тотъ сохранится и избавится отъ громоваго» удара; 8-я предъ Успеніемъ Пресвятой Богородицы; постъ въ этотъ день сохраняеть человека отъ діавольскаго искушения; 9-я предъ Козьмой и Даміаномъ; 10-я предъ днемъ Св. Михаила Архангела; 11-я предъ Рождествомь Іисуса Христа, и 1-2-я предъ Богоявденіемъ Господнемъ. Кто поститъ въ 9-ю Пятницу, тотъ сохранится отъ грЬхопаденія, въ 10-ю тот написанъ будетъ у Пресвятой Богородицы на Престолѣ, въ 11-го тотъ увидитъ при смерти своей Пресвятую Богородицу, въ 12-ю того имя будетъ написано въ животной книгѣ Господа Нашего Іисуса Христа. Кроме этого народь чтить память Пятницы 28 Октября (день Св. Параскевы—Пятницы) и говоритъ, что эта Пятница отличается отъ прочих тѣмъ, что бываетъ въ разные дни.—Что Пятница называется несчастливымъ днемъ, на это указытаетъ следующая пѣсня:

Породзила мене матушка
У несчастливый день, у Пятницу;
Не велела мнѣ матушка
Бѣлиться и румяниться
И зь ребятами ватажиться.
Я матушкѣ не слухала,
Я родной не слухала;
Я бѣлилась и румянилась
Зъ ребятами ватажилась,—(10)

При началѣ каждой работы крестьяне строго наблюдаютъ новолуніе, полнолуніе и ущербъ мѣсяца; во время ущерба не начинаютъ посѣва хлѣба. Пятна на лунѣ они обьясняютъ такъ; были три брата; поѣхали по сѣно и побранились; одинъ изъ них схватилъ другаго на вилы и поднялъ вверхъ и теперь держатъ его въ такомъ положеніи;—отъ того-то на лунѣ и пятна!

Простой народъ убѣжденъ, что предки ихъ знали время своей смерти и пренаивно передають, что «изстари Богъ шелъ и увидѣлъ мужика, лениво работавшаго сгороду и перевязывавшаго колья соломою. Осмотрѣвъ работу Богъ сказалъ мужику: для чего дѣлаешь непрочно? Мужикъ отвѣчалъ: на мой вѣкъ будетъ и указалъ будто-бы время смерти».

Народъ разделяеть годъ на две равныя части: 1-я половина года начинается съ 1-го Января, а 2-я съ 1-го Іюля. 1-е января у нихъ соотвѣтствуетъ 1-му Іюля, 2-е Января 2-му Іюля и т. д. Замѣчая въ какой день какая погода была въ первой половине года судятъ потому о погодѣ въ дни второй половины года, соотвѣтствующiе днямъ первой половины, такъ на прим. 18 Января, день Св. Афанасія, говоря словами крестьянъ Панасія, соотвѣтствуетъ 18 Iюля; если 18 Января былъ снѣгъ, то 18 Iюля будетъ дождь или непогодь, препятствующая уборкѣ сѣна и т. д. Рѣдкій крестьянинъ знаетъ въ какое число бываетъ какой праздникъ; все счисленiя и наблюденія свои они ведуть по числу недѣль и дней отъ извѣстнаго имъ праздника.

Во время крестинъ, или какъ говорить простой народъ хрезбинъ, непременно варятъ кашу. (11) Въ день крестинъ дети во время обѣда подходятъ къ дому родильницы съ пѣтухомъ, если новорожденный будетъ мальчикъ, и съ курицею, если младенецъ—дѣвочка, царапаютъ подъ окномъ до тѣхъ поръ пока получать кусокъ пирога и каши. Если новорожденный — женскаго пола, то по окончаніи обѣда кума бѣжитъ изъ избы и берется или за ведро, или за коромысло, или еще за что нибудь входящее въ составъ женской работы; если же родившійся младенецъ—мальчикъ, то изъ избы темъ же порядкомъ бежитъ кумъ и хватается за топоръ и т. п. Новорожденному младенцу мальчику прежде груднаго молока помажутъ губы бурачнымъ сокомъ, а девочке морковнымъ.

Похороны называются хаутуры. (12) Умершаго родственники обмываютъ, надеваютъ на него бѣлую рубашку и кладутъ въ гробъ сколоченный изъ простыхъ досокъ. Семейства стараются хоронить рядомъ, чтобъ на томъ свѣтѣ умершимъ было легче сойтись. Надъ усопшимъ раздаются стенанія родственниковъ съ разными приговариваніями, которыя называются причитыванъемъ и голосьбою. Въ этомъ причитыванье выхваляютъ добродетели покойника, припоімнаютъ его добрыя дела, тоскуютъ объ участи семейства.

Надъ могилою ставятъ деревяный крестъ. При чемъ замѣчаютъ, что если трупъ покойника мягокъ и все составы могутъ свободно двигаться, то въ томъ семействе должно ожидать въ скоромъ времени другаго покойника; тоже думають когда умерщій лежитъ съ открытыми глазами. Но смерти кого-либо родные покойника кладутъ на окошкахъ хлѣбъ, соль и воду вь томъ предположении, что душа девять дней находится на земле и каждую ночь прилѣтаетъ есть и пить. Въ день хавтуръ варятъ кутью, пекутъ пироги и непременно лепешки (сочни) и блины. Кутья, лепешка и блины,—принадлежности похоронъ и поминовеній.—Родителей и вообще родственниковъ, кроме дней о которыхъ будетъ упомянуто ниже, упомипають ежедневно въ молитве утромъ и предъ обѣдомь, но отнюдь не вечеромъ, говоря, что поминовеніе вечеромъ «нехорошо для родителей»,- Къ числу поминовенныхь дней принадлежитъ такъ называемая родительская Суббота (Дмитріевская). (12) Этой Субботе предшествуютъ сряду еще двѣ субботы, известный тоже подъ названіемъ родительскихъ, но вышеупомянутая (Дмитріевская, 19 Октября) считается старшею. Поминовеміе въ эту Субботу совершается тѣмъ же порядкомъ, какой будетъ изложенъ ниже въ описаніи поминовенія на радуницу.—При чемъ замѣчаютъ, если въ Дмитріевскую Субботубудетъ идти снѣгъ, то въ день Воскресенія Христова будеть также снѣгъ.—Кроме того родителей и родственниковъ поминаютъ въ те дни, когда кто изъ нихъ умеръ; въ такіе дни кроме обыкновенныхъ поминовенныхъ кушаньевъ: кутьи, лепешекъ и блиновъ, пекутъ, варятъ и жарятъ все то, что любилъ покойникъ, поминовеніе которому совершается. —Когда все кушанье бываетъ готово, то прежде всего кладутъ на булку хлѣба лепешку, съ убѣжденіемъ, что ту лепешку покойникъ будетъ есть; потомъ ставятъ на столъ, покрытый чистой скатертью остальное кушанье; зажигаютъ предъ иконами восковые свѣчи и лампаду, курятъ ладаномъстаршій изъ семейства читаетъ молитву и совершивъ поминовеніе садятся обѣдать. Для поминовенія достаточные крестьяне приглашаютъ нищихъ, которые, стоя на улице, поютъ:

Кто свой родъ поминаець,
Тотъ счастливь у Бога бываець;
Отецкія молитвы со дна моря вынимаюць,
Отъ пекельныхъ мукъ избавляюць.
Подарице насъ царскимъ имячкомъ. (14)
Или своимъ рукодзельнымъ полоценечкомъ.

По окончаніи этой пѣсни хознинъ двора выходитъ къ нищимъ, именуеть усопшихъ, а нищіе угощенные по возможности, поютъ вечную память.

Въ отправлении крестьянами праздниковъ нельзя не замѣтить слѣдовъ языческихъ праздненствъ, имевшихь прежде цѣль религіозную и уцѣлевшихъ въ наружныхъ обрядахъ до сихъ поръ чрезъ совпадение праздниковъ языческихъ съ праздниками христіанскими, какъ напр. троицкая неделя и т. п. Празднуя одно простой народъ незабываетъ и другое и хотя онъ забылъ въ честь кого и съ какою цѣлію совершался известный обрядъ и праздновавіе, но онъ остался вѣрнымъ завѣту старины и продолжаетъ сохранять наружные обряды сопровождавшіе языческія праздненства безсознательно, по одной лишь привычке, давая на вопросы лю бопытнаго о причине и цели обряда или обычаи единственный ответъ: «не мы установили, а такъ делала деды и отцы наши.»

Въ день Новаго года (1 Января) а равно на Рождество Христово (25 Декабря) и въ день Богоявленія Господня (6-го Января) крестьяне ѣздять въ церковь на молодыхъ невыѣзжаныхъ хорошо лошадяхъ. На Новый годъ варятъ кутью; морозы отъ Рождества Христова до Новаго года на зывають Васильевскими и самый день 1-го Января известенъ более подъ именемъ Василля (Св. Василія.)

Предъ Богоявленіемъ Господнимъ бываетъ также кутья, которую едять послѣ всего. В этотъ день до освященiя воды, которую стараются имѣть из трѣхъ церквей, никто ничего не ѣсть. Такъ какъ кутья кроме этого дня варится еще на Рождество Христово и Новый годъ то отъ этихъ двухъ дней оставляется по ложкѣ кутьи, которая и сохраняется въ особомъ горшке до настоящего дня. В этотъ же день сохраненные две ложки кутьи смешиваютъ съ ложкою кутьи вновь свареной.—Помолившись Богу предъ иконами, у которыхъ зажжены свѣчи и лампада, старшій въ семействе кропить освященною въ церкве водою избу и всѣ хозяйственный службы, а на дверяхъ, окнахъ, стенахъ и проч. снаружи и внутри домовъ чертить небольшіе крестики мѣломь иди углемъ.—Смѣшанную кутью, какъ сказано выше, соединяютъ съ зерновымь хлебомъ разнаго рода и тремя раскрошенными лепешками или блинами, изъ коихъ две оставлены отъ техъ же дней, какъ и кутья, и даютъ скоту на другой день Крещенья.—Когда въ ночь предъ этимъ днемъ небо беззвездно, то неожидаютъ урожая на грибы; эта же примета относится и къ ночи предъ Новымь годомъ.

Въ день Богоявленія Господня (6 Января) отправляясь на Іордань замѣчаютъ: если пасмурно, когда совершается богослуженіе на рѣкѣ, то будетъ урожай, а если солнце свѣтить, то на противъ. Освященная въ этотъ день вода которую стараются имѣть съ трехъ Іорданей, называется Крещенскою; ее смешиваютъ съ водою взятою на канунѣ, хранятъ въ теченіи года, употребляя для окропленія ульевъ при собираніи роевъ и для изцеленія себя отъ болѣзней.

Слѣдующій день, 7-е Января, когда церковь празднуетъ соборъ Іоанна Предтечи, называется Иванъ Хреститель. Когда 18 Января въ день памяти Св. Афанасія бываетъ вьюга и мятель, то крестьяне замѣчаютъ, что весна будетъ продолжительная, что будетъ нужно много корма, такъ что потравятъ его весь и даже пуньки помятутъ.

2-о Февраля, въ день Срѣтенія Господня, народъ говоритъ зима встрѣчается съ лѣтомъ и солнце начинаетъ грѣть по лѣтнему, Въ этотъ день неначинаютъ никакой работы; кроме того замѣчая день, въ который былъ этотъ праздникъ, въ теченіи всего года не снуютъ основъ, чтобы не встрѣтиться съ волками. Основы и волки, по безотчетному понятію крестьянъ, имеютъ какую-то связь между собою. Однимъ словомъ стараются въ продолженіи цѣлаго года, избѣгать начала какой либо работы въ день, когда было Срѣтеніе Господне. Мятель, бывающая въ этотъ день, по мненію народа, предвещаетъ продолжительную весну, такъ что недостатокъ въ кормѣ для скота будетъ весьма ощутителенъ.

11-го Февраля совершается нашею церковью память Св. Власію, котораго народъ называетъ Властя. Кто чтитъ этотъ день, у того, говорятъ, скотъ никогда болеть не будетъ; женщины въ этотъ день не работаютъ. Народъ считаетъ Св. Власія покровителемъ рогатаго скота.  (15)

1-го Марта Св. Евдокіи замѣчаютъ, что если въ этотъ день бываетъ тепло и таетъ, такъ что петухь можетъ напиться подъ на вѣсомъ крыши, то это обѣщаетъ хорошую весну.—Если въ этотъ день почепка (веревка на ведре) замерзаетъ, то предполагаютъ, что сколько отъ 1 Марта до Благовещѣнія дней, столько же дней послѣ Благовещѣнія должно кормить свиней, а если не замерзнетъ, то свиней можно кормить только до Благоввщѣнія.

Праздникъ 40 мучениковъ, 9-го Марта, называется Сороки. Если въ этотъ день волъ можетъ подъ угломъ строенія напиться досыта, то значить будетъ хорошая весна. В этотъ день, по народному повѣрью, вылетаетъ изъ теплаго края вестникъ весны—жаворонокь и потому тогда пекутъ изъ тѣста птичекъ, который называются жаворонками и бабки, круглыя, похожія на яблоки. Жаворонокъ считается первою весеннею птицею; после жаворонка, по народной примете, вылетаютъ грачи, что бываетъ за 12 дней до открытія воды, потомъ утки и журавли и наконецъ кукушка, которую называютъ зезюля. (16) Кукушка, какъ говоритъ народъ начинаетъ кукувать за 12 двей до праздника Св. Георгія (23 апрѣля) в если закукуеъ когда деревья еще не распустились, то это предвещаетъ неурожай в тяжелый для народа годъ въ отношеніи болѣзней в падежа скота. Существуетъ также повѣрье, что если у кого будутъ при себе деньги когда въ первый разъ весною услышить онъ кукушку и въ продолженіи цѣлаго года онѣ небудутъ у него переводиться;—въ противномъ же случае онъ целый годъ будетъ терпеть недостатокъ въ деньгах; а потому во избѣжаніе недостатка существуетъ обычай завязывать въ пазуху рубажки грошъ или пятакъ и такимъ образомъ постоянно имѣть при себѣ деньги. Отсюда у крестьянъ есть пословица: денегъ нѣтъ и только берегу для кукушки. Тетеревъ, по народному поверью, также вѣстникъ весны; крестьяне говорятъ, что онъ болмочетъ: скину тулупъ и надѣну балахонъ. Послѣ сорока мучениковъ, говорятъ, должно быть еще 40 морозовъ.

17 Марта, въ день праздника преподобнаго Алексѣя, по народному повѣрью, щука пробиваетъ ледъ хвостомъ, что и означаетъ приближеніе весны, въ полномъ блескѣ.

25 Марта въ день Благовѣщенія Пресвятой Богородицы замѣчаютъ погоду, ожидая, что такая же будетъ и въ первый день свѣтлаго праздника. Птицы, по народному поверью, въ праздникъ Благовещенія невьютъ гнездъ. Верятъ,что когда за неделю до этого праздника не оставятъ ѣзды на саняхъ, то проѣздятъ послѣ Благовѣщенія еще неделю на саняхъ. Въ этотъ день стараются не увидать веретенъ и думаютъ, что если неувидять веретенъ, то неувидять змѣй.

Съ этого дня, по мнѣнію крестьянъ, начинается весна; тогда выносятъ на дворъ все свое кушанье и кликаютъ весну. Обычай зазывать, кликать, весну безъ сомнѣнія сушествоваль съ торжественностию и религіознымъ значеніемь вь прежнее время, что доказывается слѣдующею пѣснею, начинающеюся воззваніемъ къ Богу. Пѣсня эта вмѣстѣ съ тѣмъ указываетъ, что кромѣ встрѣчи весны существовалъ обычай провожать зиму. Пѣсня говоритъ:

Благослови, Боже!
Весну кликаць.
Зиму провожать!
Лѣта дожидаць!
Вылеци сизая галочка,
Вынеси золоты ключи,
Замкни холодную зимоньку,
Отомкни цеплое лѣцечко.

Въ настоящее время кликаніе весны несоединено съ какими либо обрядами и состоитъ только въ пѣніи пѣсень, составляющихъ особый отдѣлъ отъ другихь пѣсень, вь пляскахъ играхъ, какъ напр. игра въ горелки и т. п. (17) Весеннія пѣсни поются начиная съ праздника Благовѣщенія до Петрова поста. Основу весеннихъ пѣсень составляетъ любовь; въ нихъ выражается то скука одинокой жизни, то жалобы на чужую сторону, на свекра и тещу, то разлука съ домомъ, отцомъ и матерью, то свиданіе съ милымъ, то желаніе оставаться еще нѣкоторое время на волѣ, то горесть и слезы отъ будущихъ заботъ, то ропоть на отца и мать, что не пускаютъ погулять съ подругами и т. п. Весеннія пѣсни отличаются отъ другихъ особымъ напѣвомъ. Вотъ нѣсколько весеннихъ пѣсенъ:

1-я.

Не кукуй зезюля
Въ зеленой дубровѣ;
Не давай на золы
Молодой удовы.
Молода удова
Папоротку рвала,
Да посцелю слала,
Приговаривая;
Ты посцеля моя
Якъ дедъ холодна;
Не мне тутъ спаць
И не милому мойму;
Спаць же тутъ
Свекру лютому.

2-я.

У поле пшеница стояла
Колосомъ махала,
Голосомъ кричала:
Дзевки, молодухи,
Либо жнице,
Либо скотъ пустице.
Не могу стояць
Колоса дзержаць.
Пшенишный колосъ
Мнѣ колѣно ломиць.
Сестра брата просила.-
Либо самъ женись,
Либо мене отдавай.
Не могу ходзиць
Косу русую носиць;
Русая косынка,
Якъ цяжелая ношенка
Мнѣ плечи обломила.

3-я.

Красенъ, красенъ
Щиръ у городзе,- (18)
Красней за него
У бацьки дочка.
Ходзиць по двору она
Ею дворъ хорошѣець и т. д.

8-го Апрѣля Св. Руфы.и 15-го Апрѣля Св. Пуды народъ считаетъ последними часами зимы; но его мненію Руфа рушить снегъ, а Св. Пуда такъ пугнетъ снегъ, что его не останется даже во рвахъ.

17 Апрѣля церковь празднуетъ память Св. Зосима. Народъ считаетъ его покровителемъ пчелъ. Способы ухода за пчелами у крестьянъ обыкновенные, основанные на наследственномъ навыкѣ и когда вынимаютъ соты не убиваютъ пчелъ. Пчелы помѣщаются въ колодкахъ—лежакахъ. Роеніе пчелъ начинается въ Іюнѣ и продолжается полтора мѣсяца.

Смертность между пчелами бываетъ большею частію отъ обезматоченія. Случаются также болѣзни, напр. поносъ отъ вредныхъ росъ на грѣчихѣ и тогда пчеловоды даютъ имъ разныя лекарства, примѣшивая ихъ въ медъ. Вынимаютъ медъ, или по белорусскому выраженію «лазѣютъ», въ Августе около праздника Успенія Пресвятыя Богородицы. Изъ улья вынимаютъ ¾ сотовъ, остальную ¼ оставляюсь имъ въ пищу. Около половины Октября или въ началѣ Ноября иные переносятъ пчелъ въ подвалы или въ особые амшанки, гдѣ онѣ остаются до половины Марта, а иногда до первыхъ числъ Апрѣля. Въ Мартѣ мѣсяцѣ у пчелъ оскудѣваетъ медъ. Имъ начинаютъ давать запасный; при хорошемъ пчеловодствѣ по 1 ф. на улей. Медъ для этого нарочно сберегается свѣжій въ сотахъ. (19)

23 Апрѣля, день Св. Побѣдоносца Георгія, особенно замѣчателенъ по распредѣденію хозяйственныхъ работъ. Если овцы неострижены до этого дня, то стригутъ ихъ послѣ Николина дня (9-го Мая); прежде 23 Апрѣля нестанутъ городить изгородей въ поляхъ. Крестьяне говорятъ, что скоту въ полѣ три воли, т. е. ѣсть когда и что захочетъ и въ любомъ месте и что наконецъ Егорьева роса выкормить скотину лучше всякаго овса, а потому въ этотъ день непременно выгоняютъ скотъ въ поле, хотя бьі небыло еще Травы и прежде всего пускаютъ его въ поля засѣянныя озимымъ хлѣбомъ. Со двора въ этотъ день выгоняютъ скоть вербою освященною на Вербной недѣлѣ Великаго поста и оставляютъ ее на нивѣ, чтобъ хлѣбъ лучше родился. Въ поле обходятъ вокруг* скота три раза съ образомъ, хлѣбомъ и тремя яйцами, чтобъ Богъ сохранилъ скотъ и чтобы скотъ былъ сытъ и круглъ какъ яйцы. Пастухи въ этотъ день говорятъ: «глухой, глухой, ци слышишь;-не слышу.

Когда бъ далъ Богъ, чтобъ волкъ неслыхалъ нашего скота. Хромой, хромой, ци дойдзешь; не дойду.—Когда бъ далъ Богъ недошелъ волкъ до нашего скота. Слѣпой, слѣпой, ни видзишь;—не вижу.—Дай Богъ, чтобъ волкъ невидзѣлъ нашего скота! Народъ считаетъ Св. Георгія начальникомъ и повелителемъ волковъ и если волки размножатся, какъ часто бываетъ въ суровый зимы, то говорятъ, что Егорій ихъ распустилъ. Въ этотъ же день, избирая время между утреней и обѣдней, сѣють разсаду, съ убѣжденіемь, что посеянная въ это время разсада должна быть хороша, 23 Апрѣля—Егорій весенній считается старше осенняго—26 Ноября.

Прежде нежели преступлю къ описанію празднованія свѣтлаго праздника и послѣдуюшихъ за тѣмъ дней, скажу нѣсколько словъ о недѣляхъ предшествующихъ этому празддику.

Недѣля сплошная называется всеедною; всѣ дни этой недѣли крестьяне употребляютъ скоромную пищу и по ихъ мнѣнію на этой недѣлѣ долженъ идти снѣгь, потому что всеедная ѣдитъ въ гости.

Слѣдующая недѣля, предшествующая масленой, называется пестрой. Въ Понедѣльникъ сырной, масляной недѣли, бабы собираются волочить колодку, т. е. небольшую палку съ привязанымъ къ ней краснымъ легкимъ кушакомъ. Встрѣтивъ холостаго парня онѣ между шутокъ привязываютъ ему къ ногѣ колодку, въ наказаніе за чѣмъ онъ неженился въ мяоѣдъ; парень долженъ откупаться;-тоже повторяется в съ дѣвками. Въ теченіи масляной недѣли пекутъ пироги, лепещки и блины; лепешки и блины ѣдятъ съ сыромъ разведеннымь молокомъ; у болѣе зажиточныхъ вмѣсто молока прибавляется сметана. Празднованіе этой недѣли состоитъ вь слѣдующемъ: ходятъ другъ къ другу въ гости на вечерники, переряживаются и для этого вмѣсто маски расчерчиваютъ лица углемъ и сажею, надѣваютъ наизнанку шубу, пляшутъ и поютъ при звукахъ скрипки и волынки. Кроме того на этой недѣле бываютъ катанья съ горъ или устроеныхь самою природою или устроенныхъ нарочно изъ снѣга.

Съ Четверга же до Воскресенья включительно дни называются прощенными (прощальными); въ эти дни ходятъ просить другъ у друга прощенія въ обидахь в грѣхахъ, говоря; «просци чѣмь я предъ тобою согрѣшилъ».—Въ Субботу же предъ обѣдомъ поминаютъ родителей и день этотъ называется родительской Субботой.—На заговѣнье, т. е. въ Воскресенье предъ Великимъ постомъ. какъ и вообще во всѣ заговѣнные дни замечаютъ: если лучина, обыкновенно освѣшающая избу вместо свѣчи, скоро погаснетъ, то сидѣвшiй близъ лучины долженъ умереть прежде другихъ, сидѣвшихъ дальше. (20)

Вь первый Понедѣльникъ Великаго поста ничего неварятъ и соблюдается строгій постъ. Среду крестопоклонной недѣли, называютъ Средопостье и говорятъ, что въ полночь этого дня постъ переламывается, увѣряя при томъ, что если прислушиваться, то слышенъ сильный стукъ и трескъ въ полночь, означающий переломъ Великаго поста.—Въ этотъ день пекутъ изъ прѣснаго теста кресты.

6-я Недѣля Великаго поста называется Вербною. Въ Воскресенье Страстной недѣли, называемое Вербнымъ носятъ въ церковь для освященія вербу. Освященную въ этотъ день вербу сохраняютъ за иконами въ продолженіи года и частію ея въ день Св. Георгія’выгоняютъ скотъ вь поле. Придя же изъ церкви съ освященною вербою хлещутъ ею слегка другъ друга, приговаривая:

Верба хрестъ,
Сѣки до слезъ;
Не я сѣку,
Верба секецъ,
Будь здоровъ. (21)

Морозы, бывающіе ва Вербной недѣлѣ, называются вербичи. Эти вербичи, по народному повѣрью, необходимы въ то время, потому что иначе послѣ будутъ морозы, которые помѣшаютъ и повредятъ посѣву и всходу яроваго хлѣба.

Въ Лазареву Субботу, которая бываетъ на шестой недѣлѣ Великаго поста, пекутъ пироги, лепешки и блины. Старшій въ семьѣ зажигаетъ предъ иконами свѣчи и лампаду, куритъ ладаномъ и творитъ молитву; его примѣру слѣдуютъ остальные. Помолившись и помянувъ усопшихъ родственниковъ обѣдаютъ.

Четвертокъ Страстной недѣли, называется Чистымъ. Накануне этого дня выносятъ на дворъ кусокъ хлѣба и щепотку соли и замѣчаютъ если этотъ хлебъ въ продолжении ночи замерзнетъ, то яровой хлѣбъ пострадаетъ отъ морозовъ.—Вынесенный хлѣбъ съѣдаютъ помывшись въ банѣ, чтобы быть здоровыми; въ банѣ же моются тогда до восхождения солнца и говорятъ, что въ то время и воронъ купаетъ своихъ дѣтей. (22) Иные, отправляясь въ баню, которая называется лазнею, берутъ съ собою маленькій, непесчаный камушекъ и становятся на него правою ногою во время обдаванія; камень этотъ сохраняютъ иногда и для будущаго года.—Уходя изъ бани осталяютъ на полку (мѣсто где парятся) ведро воды и вѣникъ для хозяина. Во время мытья приговариваютъ всходя на полокъ; «хрещеный на полокъ, нехрещенный съ полка».—Выходя изъ бани перекрестившись произносятъ: «цебѣ, баня, на стоянье, а намъ на здоровье».

Смыслъ этихъ словъ ясенъ; желая себѣ здоровья послѣ мытья, они незабываютъ пожелать вмѣстѣ съ тѣмъ и банѣ существовать долгое время. Что же касается, до словъ: хрещенный на полокъ, нехрешенный съ полка, то, по видимому, эти слова относятся прямо къ нимъ; оставленіе же въ банѣ воды и вѣника для «хозяина» указываетъ на домоваго, котораго они называютъ этимъ именемъ. Этотъ обычай и поговорки относятся также и къ другимъ днямъ, въ которые моются въ банѣ. (25) Въ чистый Четвертокъ никому ничего недадутъ, особенно огня, вѣря, что просящіи пришелъ съ прихомотнемъ, т. е. съ злымъ намѣреніемъ. Если въ чистый Четвертокъ вѣтеръ, то ожидаютъ вѣтра и до Вознесевія, если погода, то ожидаютъ погоды и т. п.; свѣча, съ которою они бываютъ въ церкви во время чтенія страстей Господа Нашего Іисуса Христа, называется Страстною и хранится для различнаго употребленія: ее зажигаютъ во время сильныхъ грозъ, окуриваютъ въ болѣзняхъ людей и скотъ, а также пчелъ, чтобы предохранить ихъ отъ нападенія чужихъ. Говорятъ, что въ этотъ день сходить на землю Іисусъ Христосъ и потому въ этотъ день пекутъ хлѣбъ, называя его стулъце, и воображаютъ, что ставятъ его сходящему на землю Богочеловѣку. Въ этотъ же день начинаютъ красить яйца и одно изъ окрашенныхъ яицъ сохраняютъ весь годъ въ божничкѣ (мѣсто гдѣ находятся иконы) и съ нимъ выходятъ засѣвать хлѣбъ. Такъ какъ чистый Четвертокъ считается поминальнымъ днемъ, то пекутъ блины и лепешки и поминают родителей. (24)

Въ страстную Пятницу ничего не варятъ и занимаются мытьемъ и чисткою избъ. Шить считаютъ за грѣхъ. Въ страстную Субботу утромъ ничего не варятъ. а вечеромъ пекутъ лепешки; ѣдятъ ихъ съ приговоркой: «хто въ этотъ день ѣстъ—проклятъ и хто не ѣстъ—проклятъ. Обычай печь въ этотъ день лепешки—кушанье поминовееное, не вездѣ соблюдается и трудно добиться почему именно пекутъ ихъ вечеромъ, тогда какъ поминовеніе родителей въ вечернихъ молитвахъ, по мнѣнію самихъ же крестьянъ, недолжно происходить.

Свѣтлый праздникъ называется Великоднемъ и празднуется съ особенною торжественностiю. Еще съ чистаго Четвергверга начинается приготовленіе къ этому празднику. Мужикик ѣдит за виномъ въ кабакъ, да за мясомъ на базаръ, бабы пекутъ пасхи, жарятъ ягненковъ и поросятъ окрашиваюгъ яйца или краснымъ сандаломъ, или, большею частію луковою шелухою. На канунѣ праздника, съ вечера, отправляются въ церковь, берутъ съ собою пасхи, а иные кромѣ того творогь, сало и пр.; все начало ночи до заутрени толпятся въ ближайшихъ къ церкви избахъ; по окончаніи же утрени, слѣдуя христіанскому обычаю, въ церкви христосываются съ священникомъ и между собою, даря притомъ другъ друга яйцами, а потомъ до обѣдни расходится по сосѣднимъ избамъ или садятся на паперть и на могилкахъ. Въ обѣдню молящимися одолѣваетъ уже дремота и случается, что держа въ рукѣ грошевую свѣчку они поджигаютъ другъ друга. Надъ пасхою и прочимъ принесеннымъ для освященія горитъ по грошевой свѣчкѣ и когда священникъ прочитаетъ молитву, то отъ каждой пасхи и всего освящаемаго отрѣзываестя кусокъ въ пользу причта; кто же нежелаетъ, чтобъ отъ пасхи и прочаго было отрѣзано, то платитъ за освѣщеніе два гроша, пятакъ, семичку и троячку. Въ этотъ день пріобщаютъ младенцевъ Св. Тайнъ Христовыхъ. По возвращеніи домой разговляются прежде всего освященнымъ, а потомь уже завтракаютъ или обѣдаютъ. Въ имѣніи, гдѣ живетъ помѣщикъ, крестьяне поздравляютъ и христосываются съ бариномь, барыней, барышнями и дѣтьми въ губы по три раза и даютъ имъ яйца или окрашенныя, или бѣлыя.

Каждому изъ поздравляющихъ подносятъ по рюмкѣ вина и по куску пирога или пасхи. Такъ дѣлается не вездѣ, но во многихъ домахъ. Оставшiеся почему либо дома всю ночь предъ свѣтлымъ праздникомъ не спятъ; задремавшаго и за тѣмъ проспавшаго заутреню обливаютъ водою, стараясь застать его соннаго. Окрашенный яйца употребляются мальчиками для особенной игры—на битки-, яйцо бьютъ одно о другое и разбитое достается тому, чье уцѣлело; сверхъ того яйца употребляются дла игры извѣстной подъ названіемъ качать айца съ дубочка, нарочно для сего приготовленнаго.

На святой недѣлѣ приходскіе священники ходятъ съ образами по деревнямъ; образа носятъ богоносы —мужики, бабы и дѣвки, по большей части, по обѣщанію, данному за изцѣленіе болѣзни или минованіе другаго какого горя. Деревня, къ которой подходять сз. посѣтители, встрѣчаетъ ихъ; вь имѣніи, гдѣ есть господскій домъ, образа несутъ прямо на барскій дворъ; но окончаніи тамъ молебствія отправляются по избамь крестьянъ; въ каждой избѣ служится молебенъ и после молебна образа устанавливаются въ переднемъ углѣ, а священникъ, дьячки и богоносы садятся къ накрытому столу отвѣдать хозяйской хлѣба-соли. Посидѣвши за столомъ и поблагодаривъ хозяина и хозяйку за угощеніе, встаютъ, поднимаютъ образа съ пѣніемъ: Христосъ Воскресе! и выходятъ изъ избы, напутствуемые благословеніемъ и благодарностію. На святой же недѣлѣ служатъ молебны на озимомъ хлѣбе и по совершеніи молебствія съ водосвятіемъ хлѣбные всходы окропляются Св. водою. Послѣ этого молодежь катается по житу и приговариваетъ: «Дай Богъ, чтобы снопы такъ качались».

Народъ вѣрить, что умирающіе въ теченiи всей свѣтлой недѣли непремѣнно достигнуть рая, какова бы ни была ихъ земная жизнь. Какъ въ церкви Св. врата остаются незатворенными, такъ, говорить народъ, врата рая отверзсты въ это время для всѣхъ-праведныхъ и злыхь.

Отъ пасхи до Вознесенія, говорить народъ, ходить по землѣ Іисусъ Христосъ въ видѣ нищаго и потому въ это время считаютъ невозможнымъ отказывать просящему милостыни.

На святой недѣлѣ волочебники, собравшись толпою ходятъ по деревнямъ и по выбору своему подойдя къ чьей нибудь избѣ поютъ пѣсни подъ окнами в получаютъ за это пирогъ, хлѣбъ, сало, яйцы и т. п. Сборъ этотъ раздѣляютъ между собою на равныя части; мущина, который носитъ мѣшокъ для сбора пироговъ и хлѣба и спичакъ для сала называется мѣхоноша. Вотъ что поютъ волочёбники:

Волочебные,
Люди добрые;
Шли, брели
Къ NN двору.
Ци дома жъ енъ,
Да не кажется:
У кунью шубу
Одзевается.
Надзѣваецъ енъ на ножки
Козловые сапожки.
Мы жъ цебѣ величаемъ,
Въ своей пѣсни прославляемъ;
Какъ вишенку садовую,
Какъ ягодку боровую.
Нетоми насъ много
Подари насъ скоро.
Намъ даръ
Ни малъ, ни великъ;
Кажному певцу
По красному яйцу,
Начальничку
Хоць бы парочку.
Мѣхоношина
Доля горькая,
Пирога ему конецъ,
Да пару яецъ.

Иные поютъ эту песню такъ:

Волочебные,
Люди добрые,
Христосъ Воскресъ
Самъ Господь.
Волочебиики волочилися,
Помочилися;
Христосъ Воскресъ
Сыня Божя (*)
———
Кажному пѣвцу
По одному яйцу
Начальничку
Давай парочку.
———
Скоморохова горькая доля:
Чарку горѣлки,
Пирогъ ва тарелкѣ.
Нашему мѣхоношу
Пирогъ за колошу
А нашему скомороху
Рѣшето гороху.

Если хозяинъ долго невыходитъ и ничего не выноситъ то волочебники продолжаютъ пѣть:

Коли не дасце сорокъ яецъ
Мы погонимъ усихъ овецъ;
Коли не дасце канецъ пирога
Мы корову за рога.

Получивъ приношеніе отъ хозяина дома волочебники громко поютъ заключительные стихи:

Пойце, воспѣвайце,
Голосы подымайце.
Хозяина поздравляйце.

Въ продолженіи всей свѣтлой недѣли неработаютъ и проводятъ время въ песняхъ и хороводахъ. Такъ проходить свѣтлая недѣля и наступаетъ красная горка—пора свадебъ.

Воскресенье въ недѣлю Женъ Мироносицъ называется бабьимъ праздникомъ. Въ этотъ день бабы ходятъ съ яичницею въ поле и тамъ съѣдаютъ ее, приговаривавая Дай Боже. чтобъ нашъ ленъ уродился кужелемъ.

Вторвикъ Ѳоминой недѣли называется Радуницею (26) , Въ этотъ день до обѣда моются в банѣ и занимаются всякою работою; после же обѣда считаютъ за грѣхъ работать и ходятъ на могилки поминать родителей. Кладбища тогда бываютъ полны народа; на могилахъ служатъ панихиды и потомъ избравъ одну изъ могилъ накрываютъ ее скатертью, качаютъ тамъ яйца и ставятъ пирогъ, драчону и водку, составляющую непремѣнную, обрядную принадлежность всѣхъ важныхъ случаевъ и праздниковъ простаго народа отъ колыбели до могилы. Корку пирога иди хлѣба приносятъ съ могилокъ домой и даютъ скоту. Начиная ѣсть привѣтствуютъ покойниковъ словами: «честные родзицелн! ходзице къ намъ хлѣба и соли кушаць!» и думаютъ, что души покойниковъ встаютъ во время поминовенія изъ гробовъ и раздѣляютъ съ ними поминовенную пищу. По возможности приглашаютъ знакомыхъ, но преимущественно нищихъ, раздѣлить принесенное кушанье и помянуть усопшихъ. Само приглашеніе указываетъ на поминовеніе: «ходзице поминаць нашихъ родителей.» Къ сожалѣнію нужно заметить, что этотъ важный обрядъ всегда почти оканчивается непристойнымъ образомъ. (27)

Съ проводнымъ вторникомъ — Радуницею, оканчиваются великодные праздники и жизнь поселян* входить вь свою работную, буднишнію колею.

Праздникъ преполовенія, въ Среду на четвертой недѣлѣ по пасхѣ, называютъ Переплавною Середою. Въ этотъ день освящается вода и не работаютъ.

9 Мая, Св. Николая Чудотворца называютъ весеннiй Микола; въ этотъ день заказываются сенокосы, наанаходящіеся между полями, на которых до того пасся скотъ.

10 Мая въ день Св. Ап. Симона и Зилота говорятъ: «сѣй пшеницу и яна будець якъ злато».

11-го Мая въ день памяти обновления Цареграда или, какъ говорить пароль Солограда, неработаютъ, страшась, чтобы градъ не побилъ полей. Начало этого повѣрья конечно должно искать въ непонятомъ народомъ значеніи этого праздника и сближенін словъ Цареградъ и градъ.

Въ Среду на 6-й недѣлѣ по пасхѣ наша церковь кончаетъ свѣтлый праздникъ, а въ Четвергъ празднуетъ ужо Св. Вознесеніе, которое называется здѣсь Ушесцье. За день до праздника вознесенія Господня крестьяне, преимущественно крестьянки бываютъ въ губернскомъ городе Смоленскѣ. Отправляясь изъ своихъ домовъ они говоритъ: «идзіемъ къ ушещью» что на языке ихъ значить: къ празднику Восшествія Господня. Стеченіе народа бываетъ такъ велико, что весьма многимъ даже нѣтъ прiюта и такъ какъ не многіе имеютъ знакомыхъ въ городе, у которыхъ бы могли расположится, то нѣкоторые изъ пришедшихъ, послѣ долгихъ поисковъ и просьбъ о пріюте,. не найдя его, остаются на открытомъ воздухе, где нибудь въ уголке улицы или площади. Главная цель путешествия: Богомоленіе, а потомъ торговля, такъ какъ въ день Вознесенія бываетъ въ Смоленскѣ ярморка, которую бѣлорусскіе крестьяне называютъ Кирмашъ; для продажи приносять горсть льну, мотокъ нитокъ, десятокъ аршинъ холста, пучекъ гусиныхъ перьевъ, пучекъ щетины, десятокъ яицъ и прочіе незначительные и въ маломъ количествѣ предметы: за какую нибудь красную ленточку городскіе жители вымѣниваютъ у крестьянокъ десятокъ яицъ, а за пучекъ ленточекъ красныхъ цвѣтовъ, которыя крестьянскія девишки вплѣтають въ косы—отдаются и болѣе цѣнные предметы. Въ самый день праздника Вознесеніа Господня после крестнаго хода и литургіи, которая совершается въ Смоленскомъ Вознесенскомъ дѣвичьемъ монастырѣ, народъ расходится. Неизвѣстно когда именно и въ слѣдствіе чего ввелось обыкновеніе ходить къ празднику Вознесенія Господня и почему преимущественно ходятъ крестьянки, которыя бываютъ не только изъ ближайшихъ къ Смоленску уѣздовъ, но даже и отдаленныхъ и другихъ сосѣдственныхъ губерній. (28)

Въ день Вознесенія, по народному повѣрью, клады выходятъ изъ земли на пересушку, но ихъ никто невидитъ и взять не можетъ. Въ этотъ же день пекутъ изъ пшеничной муки на молоке съ яйцами какъ можно тонкіе блинцы и называютъ ихъ Боговы анучи. (29)

Въ Четвертокъ на 7-й недѣлѣ по пасхѣ, называемой недѣлею Св. Отецъ, празднуется Семикъ. Въ этотъ день поминаютъ какъ родственниковъ, такъ и всѣхъ вообще скоропостижно-умершихъ и ходятъ въ Смоленскъ, где въ церкви Тихвинской Богоматери отправляется панихида по усопшимъ. Послѣ обѣда же, близъ Смоленска, на прежнемъ Кіевскомъ тракте, верстахъ въ трехъ отъ города бываетъ народное гулянье—горка; тамъ устроиваются качели, конечно вблизи кабака, и разгульная толпа веселыми пѣснями и плясками оглашаетъ мѣсто своего гулянья. (30)

Русальная или прямо Семицкая недѣля, совпадающая съ 8-ю недѣлею пятидесятницы по пасхе, известна здѣсь болѣе подъ названіемъ Духовской. Первый день этой недѣли называютъ Духовымъ, а второй Троицынымъ. Къ Духову дню да и вообще къ этому времени, относится пословица: «не скидай кожуха до Св. Духа», выражающая недовѣрчивость народа къ весеннему солнцу и теплотѣ. Морозы и холода случающіеся иногда въ Маѣ и Іюнѣ дали конечно поводъ этой пословицѣ. (31) Въ Субботу, предшествующую Духову дню украшаютъ церкви и дома внутри и снаружи «Маемъ»,—срубленными малодыми березками, кленомъ и липою; образа, столы, окны и все, что только удобно, убираютъ цветами, а полы фсъшаютъ травою, аеромь или какъ говорить простой народъ Яверомъ. (32) Ежели «Май» не будеть долго сохнуть (дня чрезъ три), то ожидаютъ сѣнокосовъ мокрыхъ.—Въ эту же Субботу, которая и называется Духовскою, помывшись въ банѣ сѣютъ коноплю. Нужно замѣтить, что при посѣвѣ конопель неговорятъ «помогай Богъ»; но сѣявши коноплю стараются забороновать землю къ концу дня, съ тѣмъ, чтобы тогда больше ничего уже не дѣлать. Празднованіе Русальной недели и Семика находится въ непосредственной связи съ вѣрованіемъ, что души умершихъ встаютъ весною для наслажденія новою жизнію. Названіе Русальной недѣли произошло отъ Русалокъ, которымъ посвящена эта недѣля и которыхъ народная Фантазія представляетъ повелительницами водъ, нагими, прекрасными и съ распущенными русыми волосами. Русалки, по мнѣнію народа, суть души умершихъ: утопленицы и дѣти выходящіе въ свѣтъ безъ жизни или же умираюшіе некрещенными. Русалки до Духова дня живутъ въ водахъ; въ это же время выходятъ изъ своихъ жилищъ, хлещатся въ полночь при лунѣ на поверхности воды или же качаются въ лѣсахъ ва деревьяхъ и бѣгаютъ по полямъ, заманивая прохожихъ, чтобы потомъ защекотать ихъ до смерти. На Духов* и Троицынъ день простой народъ некупается, боясь, чтобы Русалки не защекотали. Въ Русальную недѣлю поютъ между прочими слѣдующую пѣсню, въ которой говорится о русалкахъ:

На кривой березѣ
Русалка сидзѣла;
Рубаценки просила.
Дзѣвки, молодухи
Стойце,
Рубаценку дайце;
Хушь худу худеньку,
Да бѣлу бѣленьку. (33)

Кромѣ украшенія избъ аеромъ и цвѣтами существуетъ также обычай у дѣвушекъ украшать себя на Духовъ и Троицынъ день вѣнками, символический смыслъ плетенiя коихъ состоитъ преимуществевно въ гаданіи дѣвицъ о женихахъ и о своей участи. Сила вѣнка состоитъ въ цѣлительныхъ и чародейскихъ травахъ, изъ которыхъ онъ вьется. Вѣнки бросаются въ воду и чей вѣнокъ скорѣй преплыветъ къ берегу, та дѣвушка прежде своихъ подругъ за мужъ выйдетъ; если же вѣнокъ, неброшенный въ воду, скоро завянетъ то дѣвушка, которой принадлежитъ такой вѣнокъ, въ тотъ годъ должна умереть. Къ числу цѣлительныхъ травъ относятся буковица, полынь, любистикъ (заря), аеръ и др., а изъ деревъ черемуха и береза; отправляясь на Духовъ день въ церковь берутъ съ собою цѣлительныя травы и цвѣтъ черемухи и березы, освятивъ ихъ, лечатся ими отъ болезней. (34)

На Духовъ день, украсивъ себя вѣнками дѣвушки отправляются после обѣда въ лесъ завивать вѣнки. Со двора идутъ съ пѣснями, плясками и несутъ разнаго рода кушанье, въ томъ числѣ непремѣнно яичницу, составляющую, можно сказать, обрядную яству. Пѣсни, которыя поются дорогою до мѣста завиванія вѣнковъ, слѣдующія -

1.) Пойдземъ дзѣвочки
Во луга лужочки,
Завиваць вѣночки.
Мы завьемъ вѣночки,
Завьемъ зеленые,
На годы добрые,
На жито густое,
На ячмень колосистый,
На овесъ рѣсистый,
На гречиху черную
На капусту бѣлую.

2.) Ахъ! да у кусцѣ, у кусцѣ,(33)
Зеленой капусцѣ, (36)
Стояла бочка
Полная вина.
Изъ той бочки
Цеща зяця витала,
Правды у зяця пытала.
Хто цебѣ, зяця.
Изъ трехъ милѣйшій:
Ци цеща, ци жонка,
Ци родная матка.
Цеща мнѣ мила
Для пріѣзду моего;
А жена мнѣ мила
Для совѣту моего;
Маць же мнѣ мила.
Што мене, молодца, родзила.

Придя на мѣсто, набранное для завиванія вѣнка, останавливаются противъ березы и поютъ:

Не радуйся кленъ,
Да ясення;
Не къ цѣбѣ идуць
Дзѣвки красныя.
Не цебѣ несуць
Яѣшни смашныя,
Горелку горькую,
Скрыпку звонкую.
      Ай люли, ай люли,
      Ай люли, люли люли!
Ты радуйся бѣлая береза,
Къ цебѣ идуць
Дзѣвки красный,
Цебѣ несуць
Яѣшни смашныя,
Горѣлку горькую,
Скрыпку звонкую.
      А и люли и т. д.
Духъ да Троица
Дзѣвкамъ сборица
А святой Илья
Дзѣвкамъ разборъ.
      Ай люли и т. д.

Окончивъ пѣсню пляшутъ и поютъ:

Топчице траву,
Ломайце траву;
Пошла трава
- Богу жалитца:
Боже! Боже!
Мене дзѣвки стоптали,
Дужа, дужа скакали.

Здесь выводятъ отвѣтъ Бога:

Цебѣ трава
Заусегда пора;
Краснымъ же дзѣвочкамъ
Одна пора, одно времечко.

Послѣ этого начинаютъ махать фартуками и колыхать березу такъ, чтобы сучья ея можно было поймать и связать съ другамъ, близъ разстущимъ, деревомъ и образовать вѣнокъ. Связавши такимъ образомъ вѣнокъ проходятъ чрезъ него по парно три раза взадъ и впередъ, что и называется кумиться. (37) Проходя чрезъ вѣнокъ поють:

Кумушки,
Голубушки,
Кумицесь,
Небраницесь,
А раскумившись
Хоць дзерицесь.

Пройдя и окончивъ пѣсню начинаютъ ѣсть принесенное кушанье и пьютъ водку. Поѣвши поютъ:

Завили вѣночки,
Завили зеленые;
На годы добрые,
На жито густое,
На ячмень колосистый,
На овесъ рѣсистый,
На гречиху черную,
На капусту бѣлую.

Вѣнокъ остается завитымъ всю недѣлю, вь продолжевіи которой къ нему неподходяхъ, боясь, чтобъ Русалки, качающаяся тогда на завитомъ вѣнкѣ везащекотали подходящего* если же кому нужно идти непремѣнно въ ту сторону гдѣ вѣнокъ, то избираютъ другой путь, такъ чтобы не видѣть даже мѣсто гдѣ вѣнокъ; при этомъ расказываютъ, что на Духовской недѣлѣ въ особенности ходятъ въ лѣсу женщины и дѣти нагія, при нечаянной встрѣчѣ съ которыми непремѣнно нужно бросить платокъ или еще что нибудь, даже рукавъ отъ платья оторвать, если въ то время при себѣ еще ничего небудетъ; въ противномъ же случае угрожаетъ неизбѣжная смерть. Говорятъ также, что одинъ мужикъ найдя въ лѣсу нагихъ дѣтей хотѣлъ убить ихъ, но едва успѣлъ поднять руку какъ его скорчило и онъ на томъ же мѣстѣ умеръ. Спустя недѣлю, именно въ первое Воскресенье послѣ Духова дня Русалки оставляютъ вѣнокъ; кончилась пора ихъ наслажденій и дѣвки отправляются развивать вѣнокъ и раскумливаться. Раскумливаются съ пѣсней, пройдя три раза чрезъ вѣнокъ. Пѣсня говорить:

Кумушки,
Голубушки,
Покумились,
Небранились;
А раскумившись
Хоць дзерицесь.

Потомь начинаютъ развивать вѣнокъ и поютъ:

Развили вѣночки
Развили зеленые,
На годы добрые,
На жито густое,
На ячмень колосистый,
На овесъ рѣсистый.
На гречиху черную
На капусту бѣлую.

Этимъ оканчиваются весенніе праздники. Начинаютъ Петровки или Петровъ постъ. Съ Петрова поста до 20 Іюля весеннія пѣсни смѣняются Петровочными, въ напѣвѣ которыхъ уже нѣтъ того разгула, какой большею частію составляетъ принадлежность весеннихъ пѣсенъ, а выражается уныніе, прощаніе, проводы, ропотъ на чужую сторону, тешу и свекра и на скуку жизни съ ревнивымъ мужемъ.

1.)
Солнце за лѣсъ закацилось,
Дочка у матки отгосцилась,Провожу свою дочку,
Провожу свою зарянку,
Чрезъ три ноля чистыхъ,
Чрезъ три рѣки быстрыхъ,
Чрезъ три лѣса цемныхъ.
И тогда посмотрю
Чаго чадо остановилась,
Чаго зарянка остановилась.
Ци трава ее сопутала,
Ци зелена мурова.
Не трава мене сопутала,
Не зелена мурова,
Сопутала жъ мене
Чужедальня сторона.
На чужой сторонѣ
Надо жиць и быць умѣючи:
Наравиць усякому,
И старому, и малому,
И своему мужу ревнивому.

2.)
Продала бъ я свекорка
За два шелега;
А купила бъ бацюшку
За три дорога.
Расказала бъ бацюшкѣ
Усе горе свое,
Піто у насъ совѣту
Съ миленькимъ нѣту.
И т. д.

Въ Петровочныхъ пѣсняхъ любовь и ожиданіе милаго, и жалобы на отца и мать за непозволеніе гулять съ подругами, также играютъ роль и кромѣ того, какъ съ 20-го Іюля вновь начинаются сватанья и свадьбы, то въ Петровочныхъ пѣсняхъ высказывается желаніе дѣвушекъ погулять и попользоваться до замужства дѣвичьей свободой. На это указываетъ какъ вышеприведенная весенняя пѣсня; «не радуйся кленъ, да ясення», въ которой говорится: «Духъ да Троица дзѣвкамъ сборица, а Св. Илья—дзѣвкамъ разборъ» такъ и слѣдующія петровочныя:

1.)
Кукуетъ кукушечка
Своимъ громкимъ голосомъ;
Гуляй, гуляй Дунюшка
Пока волюшка дана.
Пока волюшка дана
Не покрыта голова;
Покроюцъ головушку
Вся минуетця гульня.
Сидзѣла Дунюшка
Поздно вечера одна;
Горѣла у Дунюшки
Яра воска свѣча/
Ждала, ждала Дунюшка
Къ себѣ милаго дружка;
Стучиць, грючиць Ванюшка
У новыя ворота:
Ты спишь, не спишь Дунюшка,
Я спать не сплю
Съ горя такъ лежу.

2.)
Мимо мойго церема,
Мимо сада зеленаго:
Пролегала сцеженька,
Торная дороженька.
Тамъ ишовъ, пройшовъ
Добрый молодзецъ;
У гусельки играючи,
Пѣсенки распѣваючи.
Его зачула, завидзѣла
Съ высокаго церема
Красная дзѣвица.
Сударь, сударь бацюшка,
Сударыня матушка,
Пусци на улицу погуляцъ
Гуселекъ послухаць,
Пѣсенокъ переняць.
Дзиця, мое дзицятко,
Тые цебѣ гусельки
Съ ума, съ розуму сведуць;
Тые цебѣ пѣсенки
Цебѣ молоду состарѣюць.
Сударь, сударь бацюшка,
Сударыня матушка:
Не гусельки съ ума, съ розуму сведуць,
Не пѣсенки состарѣюць.
А состарѣець мене молоду
Чужедальня сторона;
И сведуць мене съ ума, съ розума
Дробныя дзѣтушки.

16 Іюня, въ день Св. Тихона оканчивають посѣвъ нроваго хлѣба и начинаютъ возить навозъ на паръ. Земля любить навозъ, какъ конь овесъ; не поле кормить, а нива, говорятъ крестьяне.

24 Iюня празднуется Рождество Іоавна Предтечи. День этотъ извѣстенъ въ народѣ подъ названіемъ Ивана Купалы. (38) Теперь трудно встрѣтить празднование Купалы съ соблюденіемъ всѣхъ обрядѳвъ, какіе были совершаемы прежде. Народъ пересталъ уже считать этотъ день праздникомъ.

Ночь же предъ Ивановымъ днемъ слыветъ еще таинственно — страшною и народъ вѣритъ, что въ глубокую полночь предъ Ивановымъ днемъ разцвѣтаетъ папороть красноогненнымъ цвѣткомъ и что этотъ цвѣтъ прежде, во время оно, давалъ смѣльчаку способность открывать клады. Много ходить вь народѣ разсказовъ какъ о томъ, какъ добывается цвѣтъ папорти, не смотря на всѣ ужасы и препятствия, съ которыми соединено это предпріятіе, такъ и о томъ какъ успѣвали въ своемъ предпріятіи отважные. До сихъ поръ еще существуетъ въ народѣ повѣрье, что клады есть и что они бываютъ заклятые и незаклятые. Незаклятымъ безпренятственно можетъ воспользоваться всякій, кто найдетъ его; надъ заклятымъ же хотя, по народному повѣрью, и горитъ свѣча, слышится по временамъ выстрѣлъ и видѣнъ бываетъ дымъ, такъ что чрезъ это мѣсто его извѣстно, но овладѣть имъ нѣтъ возможности, потому что закопавшій кладъ заклялъ его, т.е. опредѣлилъ условія, при исполненіи которыхъ можно вынуть кладъ. Преданіе передано народу, что заклятiе дѣлаются обыкновенно или на отца или мать откапывающего кладъ и потому чувство любви и уваженія къ родителямъ, въ чемъ нужно отдать справедливость простому народу, и слѣдующій за тѣмъ страхъ лишиться отца и матери, останавливаютъ готоваго рѣшитьса на попытку искать кладовъ, или заклятія эти бываютъ хотя и удобоисполнимы, но вместе съ тѣмъ такiя, что никому въ голову не придутъ, а между тѣмь стоитъ только исполнить ихъ и кладъ дается.

Не зная же подъ какимъ заклатіемъ кладъ хранится никогда недостанешь его и чѣм больше будешь рыть, тѣмъ глубже кладъ будетъ входить в землю. Народная фэнтязія представляетъ клады подъ разными образами: старика, лошади собаки, клубка и пр. такъ что иногда стоить только догадаться — толкнуть старика или ударить лошадь щупомъ и кладь разсыплется. Вечеромъ предъ днемъ Ивана Купалы кладутъ на воротахъ скотнаго двора страстную свѣчу и ставятъ образъ для сохраненія скота отъ порчи и вѣдьмъ.

Если свѣча спустя сутки будетъ найдена нетронутою, то все будетъ благополучно, а если искусана, то думаютъ что приходила вѣдьма и ожидаютъ болѣзни на скотъ. (39) 29 Іюня вь день Св. Апостоловъ Петра и Павла, народъ празднуетъ только одного Св. Петра; Апостола же Павла празднуеть на другой день, 30 Іюня. Въ этоть послѣдній день бабы взявши съ собою сыръ и вареныя яйца отправляются къ посѣянному льну и начиная ѣсть приговариваютъ: «дай Богъ, чтобъ ленъ зародился кужелемъ.» (40)

1-го Іюля и 1-го Ноября Св. Козьмы и Даміана. Въ этотъ праздникъ кузнецы не куютъ и бабы ничего не шьютъ. Имена этихъ святыхь призываются въ свадебныхъ пѣсняхъ съ просьбою «сковать свадьбу крѣпкую, долговѣчную, на вѣки неразлучную.» Пѣсня эта называется Кузьма и поется только вѣнчающимся первымъ бракомъ. (41)

8 Іюля, день Казанской Богоматери, съ этого дня начинаютъ косить сѣно, а вслѣдъ за тѣмь и жать рожь. Предъ началомъ жатвы существуетъ обычаи зажинать рожь. Обичай этотъ исполняется слѣдующимъ образомъ: отправляясь жать женщины берутъ съ собою вареныя яйца, хлѣбъ, соль и сало; нажавши нѣсколько сноповъ отдѣляютъ первый снопъ особо и начитаютъ ѣсть принесенное кушанье; заживая же первый свопъ приговаривають: «ставь мой снопъ, на тысячу копъ.» Первый снопъ относится въ домъ, ставится подъ образами и во время молотьбы первый садится на овинъ. Выходя ежедневно жать рожь, приговариваютъ: «спѣжка, сапуражка обѣги кругом постатю, помоги мнѣ жаци и приходзи ко мпѣ полудноваць съ своею краюшкою» (42) Когда остается жать немного, то въ недожатомъ мѣстѣ зарываютъ въ землю ломоть хлѣба съ солью, заворотивъ его въ чистую тряпку; мѣсто это обступаютъ кругомъ и такимъ образомъ дожинаютъ его. По окончаніи жатвы собираются среди того же поля, гдѣ окончили жниво, вьютъ изъ жита вѣнокъ и украсивъ имъ одну изъ жней катаются по нивѣ съ поговоркою: «нивка, нивка отдай мою силку, што я цебѣ жала, силку роняла.» Потомъ отправляются домой съ пѣснями. Если кто изъ сосѣдей не успѣлъ еще дожать своей ржи, то опоздавшему поютъ:

Паши жнеи молодыя,
Ихъ серпы золотые;
Наше поле загремѣло скоро,
А NN задремало стоя и т. д.

Оскорбительна для опоздавшихъ эта пѣсня и съ досады въ отвѣтъ насмѣшливой толпѣ гремятъ ругательныя пѣсни. (43)

12 Іюля, мученика· Прокла. Съ этого дня наступаютъ большія росы, отъ которыхъ загниваетъ сѣно; потому до этого дня спѣшатъ высушивать сѣно грядами.

20 Іюля, день посвященный памяти Св. Пророка Иліи, крестьяне счтитютъ большимъ праздникомъ и не работаютъ вь этотъ день, чтобы небыло пожара отъ грозы; и такъ какъ большею частію въ Іюлѣ бываютъ сильныя грозы ночію, то такія ночи называютъ рябиновыми. Рои, выходяшіе послѣ Ильи, считаются у пчеловодовъ неблагонадежными въ зиму: травы уже скошены, липа и гречиха, на которыхъ бываетъ самый сборъ отцвѣли и молодой рой не имѣетъ возможности запастись на зиму достаточнымъ количествомъ меду. По этому, если послѣ Ильи въ пасеку залетитъ чужой рой, то его прогоняють. Съ 20 Іюля крестьяне говорятъ, лѣто бываетъ только до обѣда, а после обѣда зима.

24 Іюля въ день Св. Бориса и Глѣба перестаютъ купаться. 1-го Августа день Св. мучениковъ Макковѣевъ, называется первый Спасъ. Вь этотъ день сѣменную рожь приносятъ въ церковь для освященія Св. водою. Наканунѣ же этого дня варятъ столько яиць, сколько въ дворѣ мущинъ; за обѣдомъ каждый разбиваеть яйцо и у кого оно будетъ полнѣе тотъ долженъ засѣвать рожь для того, чтобы урожай былъ «полный.» При этомъ нужно замѣтить, что крестьяне ни за что нестанутъ засѣвать одно и тоже поле старыми и новыми сѣменами и даже недовольны бываютъ сосѣдями, которые станутъ опять старыми, когда они сѣять новыми сѣменами. Они вѣрятъ, что старое или новое сѣмя, смотря потому, которое прежде посѣяно, непременно пропадетъ и потому если кто началъ сѣять новыми сѣменами, то тому не позволять клочка земли заснять старою рожью. Въ этотъ же день пчеловоды смотрятъ пчелъ или, какъ говорятъ крестьяне, ножи макаютъ въ медъ.

6-го Августа; день Преображенія Господня, называется средній Спасъ. Въ этотъ день освящаютъ яблоки, а потому многіе воздерживаются до этого праздника отъ употребленія яблоковь, считая за грѣхъ употребленіе ихъ до этого дня.

Если же кто ѣстъ до Спаса яблоки, то тому, говорятъ, на томъ свѣтѣ недадутъ яблочка изъ райскаго сада. Яблоки къ этому дню поспеваюшіе называются Спасовскими. Послѣ Спаса говорятъ: «прошовъ Спасъ, держа руковицы про запасъ», означая тѣмь приближеніе холоднаго осенняго времени.

15 Августа, Успеніе Пресвятой Богородицы, называется большею Пречистою, а Рождество Богородицы, 8 Сентября — малою Пречистою.

16 Августа—день Нерукотвореннаго образа, называютъ третiй Спасъ. 18 Августа, въ день Св. Флора и Лавра, служатъ этимъ святымъ молебенъ, считая ихъ покровителями лошадей и въ этотъ день не работаюгъ на лошадяхъ; пекутъ также лепешки, гораздо меньше чапнаго блюдечка и называютъ ихъ копытами.

29 Августа, день Усекновенія главы Іоанна Предтечи называютъ Иванъ постный. Въ этотъ день неѣдятъ ничего круглаго, воображая, что это отсѣченная голова Предтечи.

1-то Сентября, въ день Преподобнаго Симеона, говорятъ: «въ Семеновъ день до обѣда паши, а послѣ обѣда пахаря съ поля гони», означая тѣмъ время оканчанія пахатной работы.

Съ этого дня начинается бабье лѣто, т. е. начало женскихъ сельскихъ работъ, какъ-то: уборка огородовъ, сушка льва и т. п.; бабье лѣто оканчивается 5-го Сентября. Кто не знаетъ извѣстнаго обряда у евреевъ, когда они въ первыхъ числахъ Сентября, непомню впрочемъ котораго числа, всю ночь проводить вь школахъ. Народъ говоритъ, что въ эту страшную ночь вихрь пролетаетъ по школамъ, изъ вихря выскакиваетъ чертъ и уноситъ жида или жидовку.

14 Сентября, въ праздникъ Воздвиженія Животворящего Креста, птицы улетаютъ въ теплую сторону и гады выползаютъ изъ земли. Подъ теплою страною крестьяне понимаютъ какую-то баснословную страну, гдѣ-то у моря, куда улетаютъ на зиму перелетныя птицы и скрываются гады.

На Воздвиженье крестьяне неходятъ въ лѣсъ и непускають туда дѣтей, боясь укушенія змѣй, которыя въ этотъ день лезутъ изъ земли, переселяясь въ теплую страну, а также не копаютъ землю изъ опасенія, что выползетъ гадъ и ужалитъ. Кстати замѣтить, что народъ считаетъ ключи отъ лѣта у сизой галочки, какъ о томъ говорится въ пѣсни, которою кликаютъ весну и что галка улетая въ теплую страну замыкаетъ лѣто и уноситѣ сѣ собою ключи.

Когда предъ осеннимъ праздникомъ Св. Георгія, 26 Ноября. будетъ много снѣгу, то ожидаютъ, что къ весеннему празднику этого же святаго, 23. Апрѣля, будетъ трава.

4-го Декабря Св. Великомученицы Варвары. Къ этому дню относится поговорка: «Варвара половину ночи оторвала» означающая, что около этого времени день начинаетъ увеличиваться, а ночь уменьшаться.

6-го Декабря, говоритъ народъ, Св. Миколы (Николая Чудотворца), а учора (вчера) былъ праздникъ его бацки— Савки. Праздникъ 6-го Декабря считается старше праздники въ память этого же Святаго 9-го Мая. Къ 6-му Декабря и 26-му Ноября относится поговорка: «Егорій подмостить, а Микола подгвоздитъ.» Поговорка эта указываетъ на сильные морозы въ то время бывающіе. Близость по времени праздниковъ Св. .Варвары, Николая Чудотворца и Саввы произвела въ народѣ повѣрье, что Микола самъ треть ходитъ по земле. Предъ Николинымъ днемъ, а чаще всего въ день Св. Великомученицы Варвары, служатъ Никольщину; тогда приносятъ въ дома свои образа изъ церкви, служатъ молебны Пресвятой Богородицѣ, Спасителю, Властю [Св. Власію), Николаю Чудотворцу, освящаютъ воду и вмѣсте съ тѣмъ служатъ также панихиды по умершихъ родственникахъ. Никольщина называется также праздникомъ света или, по белорусскому выраженію, «свьча». Хозяинъ, устроивающій этотъ праздникъ, жертвуетъ въ пользу церкви произвольное количество воска, изъ котораго дѣлается свѣча. Сзываетъ родныхъ и знакомыхъ, которые также приносятъ съ собою воскъ и прилѣпливаютъ его къ свѣчѣ хозяина. Когда свѣча дойдетъ до пуда и болѣе, то съ благословенія священника она отдается въ церковь. Вечеромъ же напиваются пьяны и поютъ:

Поросло тычье
Усе серебреное
Повился хмель
Зеленой, яровой и т. д.

или:

Я учора у пиру была,
Ся Сення съ пиру пришла;
Мои миленькій печалицца,
Мой мпиленькій у ногъ качаецца»
Не бей жену пьяную,
Жену пьяную, неразумную;
Побей жену тверезую
Бѣлою березою!

Поютъ также лучинушку и другія пѣсни. 9-го Декабря зачатіе Св. Анны. Говорятъ, что съ этого дня волки начинаютъ бѣгать стаями. 24 Декабря— послѣднй день установленнаго предъ праздникомъ Рождества Христова поста называегся коляда. Въ этотъ день обѣдъ и ужинъ бываетъ вместе, но не ранее восхода первой звѣзды. Кутьею называется каша изъ пшеницы. Когда кутья готова, то вынутъ изь печи горшокъ, въ которомъ она варилась, ставятъ ее, въ томъ же горшкѣ или другой чашѣ, въ ожиданіи восхода первой звѣзды и вечерю на кутъ—въ передпемъ углѣ избы, подъ иконами, на столе прикрытомъ чистою скатертью. Такъ какъ этотъ день есть вмѣстѣ и день поминовенія умершихъ родственниковъ, то кромѣ кутьи пекутъ лепешки и блины. Съ кутьею соединяется воспоминаніе о рожденіи и смерти Искупителя; бѣлая скатерть указываетъ па гробныя пелены, коими было обвито Пречистое Его тѣло, а лепешки и блины вызываютъ воспоминаніе о родственникахъ отшедшихъ на тотъ свѣтъ. Все семейство становится предъ столомь и отецъ семьи зажитаетъ предъ иконами свѣчи, лампаду, курить ладономъ.

Всѣ молятся. По окончаніи молитвы, произносимой отцомъ семейства, каждый тихо читаетъ молитву за усопшихъ. Потомъ садятся вечерить. Кутью ѣдятъ послѣ прочихъ кушаньевъ. Послѣ вечери женщины кладутъ свои ложки въ миску, въ которую положено не много кутьи и ставятъ миску на кутъ. Это дѣлается съ цѣлію отгадать судьбу свою. Если на другой день ложки найдены будутъ въ томъ самомъ поженіи, въ какомъ были вчера—это добрым знакъ; если же которая нибудь изъ нихъ перевернется,—это предвѣшаетъ хозяйкѣ ложки скорую смерть. (44) Гаданья продолжаются во все время святокъ или святыхъ вечеровъ, оканчивающихся на Крещенскій сочельникъ. (43) Въ эти вечера ничего неработаютъ и думаютъ, что самъ Богъ ходитъ въ то время по земле и наблюдаетъ кто работаетъ и кто, неработаетъ; неработающему посылаетъ счастье, здоровье, богатство и проч.—Во время святокъ не смотрятъ на разсаду для того чтобы при садкѣ на огородѣ капуста непереродилась въ траву негодную для пищи.

Въ ночь предъ 21 числомъ Декабря замѣчаютъ если на небѣ небываетъ звѣздъ, то нельзя ожидать въ томъ году урожая на грибы. На канунѣ и въ самый день Рождества Христова (25 Декабря) славятъ—поздравляютъ другъ друга, колядують. Колядованье святочное сходно съ колядовавьемъ волочебниковъ на свѣтлой недѣлѣ; точно также въ колядкахъ величаютъ подъ окнами хозяина дома, жену его и дѣтей. (46) Въ день Рождества Христова помолившись Богу въ храмѣ, куда отправляются намолодыхъ, невыѣзжанныхъ хорошо лошадяхъ, прежде всего начинаютъ ѣсть сушеное мясо, оставшееся отъ заговѣнъ предъ Филиппѳвымъ постомъ и нарочно высушеное, а потомъ колбасы и кишки, начиненные гречневой кашей или свинымъ саломъ. Къ этому времени обыкновенно убиваютъ свиней. (47)

Съ наступленіем* святокъ молодежь ежедневно собирается на игрища и въ танцахъ, играхъ, переряживанье и попойкѣ проводить время часто до полуночи. На игрищахъ играетъ музыка; любимые инструменты крестьянъ: скрыпка и волынка. Время святокъ почитается временемъ странствовала нечистаго духа. (43) Въ первые три дня праздника ничего неработаютъ; въ слѣдующіе же за тѣмъ дни святокъ занимаются самыми необходимыми работами, но отнюдь не вечерами.

Во время святокъ замѣчаютъ: если стежка (дорожка) будетъ черна, то будетъ урожай на гречиху; если нее Рождество Христово день ясный, то будетъ неурожайный годъ, а если пасмурио и снѣгъ идетъ—урожай; если предъ праздникомъ Рождества Христова морозъ и холодъ, то предъ праздвикомъ Воскресенія Христова будетъ тепло и тихо. Морозы предъ Рождествомъ называются Рождественскими.

Второй день праздоика Рождества Христова называется молодены; въ этотъ день варятъ кашу и пекутъ ладки изъ тѣста; въ этотъ день день женщина, у которой есть грудной младенецъ, должна навѣстить бабку принимавшую у нея этого ребенка и принести ей пол-штофъ водки н жаренаго мяса. Если же грудной младенецъ умретъ до наступления молоденъ, то мать умершаго вмѣстѣ съ водкою и мясомъ приносить бабкѣ и кутью.

Свадебный обрядъ

Послѣ этого краткаго обзора праздниковъ и повѣрiй, остается упомянуть о свадебныхъ обрядахъ у простаго народа. Прежде браки у простаго народа заключались родителями невѣсты и жениха безъ согласія послѣднихъ и о взаимномъ расположеніи ихъ другъ къ другу не спрашивали. Ежели у отца было нѣсколько дочерей, то просить руки слѣдовало непремѣнно старшей; сватать младшую значило безчестить семейство. Въ настоящее время большею частію женихъ и невѣста другъ друга знаютъ и ихъ желаніе или нежеланіе вступить въ бракъ принимается иногда въ уваженіе родителями или старшими родственниками, которые являются въ свадебныхъ обрядахъ, преимущественно въ сватовствѣ, главными дѣйствующими лицами; имъ довѣряется смотръ жениха и невѣсты, окончательное изъявлевіе согласія на бракъ и условіе о приданомъ.

Церемоніальному сватовству обыкновенно предшествуетъ предварительный сговоръ—подбарышекъ. Отецъ жениха, или уполномоченный отцомъ, братъ или другой родственникъ жениха отправляется къ родителямъ невѣсты, заводитъ разговоръ о разныхъ разностяхъ и наконецъ объясняетъ причину своего посѣщенія. Если родители невѣсты согласны то сваты осмотрѣвъ невѣсту уезжаютъ, сдѣлавъ однако же условіе объ осмотрѣ жениха, осмотръ котораго разительно сходен* съ осмотром* невесты. По осмотрѣ жениха назначается день окончательная сговора—барышей. Во время барышей является на сцену въ доме родителей невѣсты водка присланная женихомъ. Тогда идутъ переговоры о приданомъ и подаркахъ, обѣ стороны бьютъ по рукамъ, молятся Богу и изъявляютъ окончательное согласіе на бракъ. Невѣста чрезъ свата со стороны жениха даритъ жениху полотенце, а женихъ чрезъ того же свата и тогда же даритъ ее деньгами; причемъ отъ невѣсты приносится въ даръ отцу жениха нѣсколько аршинъ холста Во время подарковъ приглашенныя на вечеръ родственницы и сосѣдки поютъ:

Ай сяння жъ у насъ
Заручевка Богъ даль:
Заручили дзѣвку
Проци Понедѣлку.
Ай сяння жъ у насъ
Шли дары, дары,
На два дворы,
Богъ намъ далъ!

Когда сваты и родные невѣсты запиваютъ водкою дары и согласіе на бракъ, пѣсенницы начинаютъ:

Пойду я по улицѣ
Два двора минуючи,-
А у трецьемъ дворѣ
Стану по слухаю.
Ставу по слухаю,
Што людзи говорюць,-
Ци несудяць бацюшку.
Бацюшку роднага
Пропоецъ, пропоецъ
Ее родной бацюшка;
Пропивъ свое чадынко
На горѣлкѣ горькой
На меду солодкомъ
Выйду я выйду
И стану на ганочки;
Там я посмотрю,
Посмотрю на красочки.
Разцвѣтайце красочки
Мнѣ васъ ужъ нерваць;.
Въ вѣнки неввиваць,
На головку не вскладаць. (49)

Вслѣдъ за этимъ сговоромъ переговариваютъ съ священникомъ, который будетъ вѣнчать и дарятъ ему курицу или пѣтуха, (80) потомъ въ уставленный на послѣднемъ сговорѣ (барышѣ) день въ домѣ родителей невѣсты готовятся къ пріему жениха, а женихъ въ домѣ своихъ родителей готовится къ отъѣзду въ домъ невѣсты. На совѣщаніяхъ назначаютъ нетолько день брака, но и число гостей со стороны жениха. Обыкновенно бываютъ: со стороны жениха- дружко, подружье, подженишникъ (шаФеръ) и свашки. У невѣсты тоже съ тою только разницею, что вместо подженишника бываетъ подневѣстница. Наканунѣ дня вѣнчанія, свадьбы, какъ въ домѣ невѣсты, такъ и въ домѣ жениха, вѣнчающихся первымъ бракомъ, открываются пѣснею: Кузьма. (51)

Пѣсню эту не могутъ пѣть вдовцы и вдовы; поющіе Кузьму становятся на полъ (возвышенное мѣсто возлѣ печи, где спятъ), и предъ ними на столбѣ кладутъ пирогъ. Невѣста и родные ее начинаютъ выць (рыдать); свадьба открывается и пѣсенники затягиваютъ:

Домъ священный,
Хозяинъ хрещенный;
Ци есть у этой хацѣ
Отецъ и маць?
Благословице
Пѣсню запѣць,
Свадебку заиграць!
Я у вашемъ дому
Якъ лебедзь на Дону?
Лебедзь окунецца
Прочь полециць,
А я тутъ останусь
Бѣседу заводзиць.
Цетки, дзяцки,
Госци пріѣзжіѳ,
Сусѣдзи приближенные
Благословице!
Ребятки,
Золотые пятки
Благословице!
Дзѣвицы, пѣвицы,
Пирожныя масцерицы,
Горшешныя пагубницы
И вы благословице!
Маць Пречистая
Народзила
Й давно
Благословила.
Воколо двора,
Двора N (имя отца невѣсты.)
Пролегали сцежиньки,
Торныя дороженьки.
А по первой сцежинькѣ
Самъ Господь Богъ шевъ;
По другей же сцежинькѣ
Маць Пречистая шла,
А по трецей сцежинькѣ
Шевъ Кузьма Дземьянъ!
Ахъ да мое сердынько
А Тройжды радовалось;
А у первый разъ
Яно радовалось
Якъ моя чадынка
Ещо нарождалась.
У другій же разъ
Яно радовалось
Якъ моя чадынка
Хрестомъ охрестилась;
А у трецій разъ
Яно радовалось
Якъ моя чадынка
За мужъ снаряжалась
И потомь вѣнчалась.
Святый Кузьма Дземьянъ!
Скуй намъ свадзебку,
Свадзебку крѣпкую,
Долговѣшную,
На вѣки неразлушную!

Послѣ этой пѣсни приступаютъ къ другимъ. За тѣмъ женихъ готовится къ отъѣзду за невѣстою. Предъ отъѣздомъ всѣ садятся за столъ, а свашки начинаютъ пѣть:

1.)
Стой, не стой вербушка,
Не стой, развивайся;
Не сѣдзи бацюшка,
Не сѣдзи, размышляйся.
Снаряжай ты свадзебку
Свадзебку N (имя жениха)
Ахъ да моя свадзебка
Давно соряжена;
Дзевяць печей хлѣба
Давно спечено;
Дзесятую печь
Спекли переспечь. (52)
Дзевяць варовъ пива
Давно сварено;
А дзесятый варъ
Есть горѣлки станъ.
Вмѣсто этой пѣсни иные поютъ:

2.)
Не сѣдзи бебря въ березѣ,
Колыши водою,
Што волною.
Волоча трусточекъ
Па бережечекъ.
Намоеци мосточекъ
Калиновый.
Несѣдзи бацюшка у бѣседзѣ.
Собирай свадзебку;
Моя свадзебка собрана
И давно соряжена,
И ужъ коники запряжены.

3.)
Ахъ да ходзиць, молодзецъ,
Ходзиць вокругъ столика;
Ходзиць вокругъ столика
У рукахъ шапочку дзержиць,
У рукахъ шапочку дзержаць
Идзецъ бацюшку просиць:
Не побавъ мене бацюшка
Не побавъ тутъ много;
Моя цеща грозна
Не пуститцъ у дворъ поздно;
Непуститцъ у дворъ поздно
Не дастъ дочки скоро.

4.)
Полно цебѣ молодзецъ
Тутытка бѣседовацъ;
Твои жъ скрыпочки
Давно переигрались
Молодыл свашечки
Давно перепелись.
Вороные коники
Стоя перержались,
Хомуты и шлеи
На ихъ усе порвались.
Бывъ бы здоровъ, мой бацюшка,
Будуць у мене
Кони перемѣнны,
А шлеи, хомуты
Всѣ будуць ременны

5.)
Не паси коня,
Коня у лугахъ;
Не кладзи сѣдла
Сѣдла подъ кустомъ.
Не вешай узды,
Узды на кусцѣ
Поспѣшай ты къ цещѣ
Скорѣй ва вечерю;
Для цебѣ вечеря
Дороже обѣда.

За темъ встаютъ изъ за стола, молятся; отецъ и матъ благосдовляютъ жениха образомъ, хлѣбомъ и солью, а женихъ послѣ благословенія выходить съ поѣзжанами изъ избы. Во время выхода свашки поютъ:

6.)
Поѣздзешъ ты, чадо мой
Поѣдзешъ ты у суглядзи;
Не гляди ты, чадо мой,
Ни на золото, ни па серебро,
Поглядзи на N (имя невѣсты)
На лице яна бѣлешенька,
На станъ становешенька;
На работу людзи хваляць,
Про обычай Богъ знаецъ.

7.)
N (имя жениха) по сенюшкамъ ходзиць
Свойго бацюшку будзиць;
Встань, бацюшка, встань
Сходзи къ ковалю.
Не куй, не куй, бацюшка
Золота ножа;
А подкуй ты бацюшка
Ворона коня.
Золотому ножу,
На столѣ лежаць;
Вороному жъ коню
По дорогѣ бѣжаць.
Цеща послышиць
Готовацца будзецъ,
А невѣста послышиць
Снаряжацца будецъ

Дорогою не умолкаютъ. Дорожныя песни сдедующія:

8.)
Не стрѣляй N (имя жениха)
Соколика у полѣ;
Стрѣльни, стрѣльни N (имя невѣсты)
На тстевомъ на дворѣ.
На тстевомъ на дворѣ
Три сторожки стояць;
Первая сторожка
У воротъ стоицъ;
Другая жъ сторожка
Середи двора;
А треція сторожка
На ганочкахъ стоиць.
А сама ужъ цещинька
Ждзець на нереходзѣ;
Дзержиць белъ-сахорь,
Белъ сахоръ на блюдзѣ.
Дзержиць зрѣлы ягодки
Дзержиць на торелочкѣ.
Ахъ да сокоцися
Бѣлъ-сахоръ съ малиной;
Сойдзись, сойдзись N (имя жениха)
Сойдзися ты съ N (имя невѣсты)

9.)
Поле, поле чистое
Да ци маешь коника;
Маю, маю я коня,
Коня злаго якъ орла.
Нестыдно проѣхаць
Королю съ королевной.
Королечикъ нашъ,
Королевна наша!

Между тѣмъ въ доме родителей невѣсты идутъ приготовленія къ свадьбѣ и къ пріему жениха. Невѣста плачетъ, (33) а свашки поютъ ей пѣсни:

10.)
Не жарко гориць
Лучинушка;
Не жалко плачиць
Дзѣвушка.
Не разжалила никого,
Ни своего бацюшки роднаго,
Ни своей матушка родной.
Захочу разжалю
И выплету уплетъ,
Я зъ русынькой косы,
Выплету, повѣшу
Уплетъ на приклѣць,
А вѣнокъ на тынокъ.
Куды бацюшкѣ
У клѣць ходзиць,
А государынѣ матушкѣ
Слѣдъ лежиць.
На вѣнокъ заглянешь
Цяжело вздохнець,
На уплетъ заглянець
Горько заревець.
Мене молоду вспомянець
И не разъ съ слезами скажець:
То моей дочушки
Качается уплетъ;
То моя дочушка
У дзѣвкахъ носила,
Подворье красила
Семью веселила.

11.)
Куды вишенка нахинулась
Черезъ тынъ на улицу;
Не сама я нахинулась,
Нахинули вишенку
Буйные вѣтры
Дробные дожди!
Куды молода задумала
Изъ своей старонушки?
Не сама я задумала,
Задумалъ мой бацюшка,
Загадали людзи,
Добрые суседзи. (54)
По сырой землѣ.
Пошла молода
По застолакамъ
Сцелючи скацерци
Усе бѣлевыя!
Роняючи слезы
Горючія,
Слезьшьки со скацерти
Да не котяцца;
Дзѣвушке отъ бацюшка
Да нехочется.
Слезыньки со скацерци
Струйкой покацились;
Дзѣвушке отъ бацюшки
Видно захоцѣлось!

12.)
Шла дзѣвушка съ поля
Несла красочки у приполѣ;
Завила вѣночекъ
На широкомъ столѣ,
На широкомъ столѣ
На бѣлевой скацерци
Свивши вѣночикъ
Узела покацила;
Кацись мой вѣночикъ,
Кацись подъ парогъ.
Кацись прямо къ бацюшкѣ,
Прямо подъ ножки.
Ты подай мне бацюшка,
Подай мне вѣночикъ;
Не подамъ, дочушка,
Не подамъ вѣночакъ.
За слезами не вижу
За жалосцыо рукъ не двину.

Продолженіе этой пѣсни состоитъ въ обращена съ теми же выраженіями къ матери.

14.)
Затужилась дзѣвочка,
Што рано зимонька напала
Подъ снѣгомъ рутынька завяла.
Зачувъ, завидзѣвъ дзеѣвочку
Добрый молодзецъ;
Нехлопоцися дзѣвочка
Я у торгу побывалъ.
Тамъ цѣбѣ вѣночикъ
Я самъ сторговалъ:
Головку наклонишь,
А его несронишъ.
Подруженьки придуць
Вѣнка неснимуць;
Вѣтрикъ повѣецъ
Вѣнка несвѣецъ.
Солнышко встанецъ
Вѣнокъ незавянецъ;
Дождичекъ пойдзецъ
А вѣнка несмоець.

15.)
Сивія воблоки
По тучамъ пошли;
Молодая дзевушка
На думахъ засѣла.
Думаець думушку,
Думушку крѣпкую.
Какъ пристаць ей горькой
У чужіе людзи;
Какъ бацюшкой свекра,
А свекрову матушкой
Стаць называй»-
Припаду я молода, ужъ припаду;
Припаду я ластушкой,
Къ землѣ припаду.
И лютаго свекра
Назову я бацюшкой;
А лютую свекровушку
Назову я матушкой. (55)

16.)
На дворе снѣжочекъ
Сыпкомъ сыплець;
Но двору дзѣвочка
Дыбкоыъ дыблець.
Охци мнѣ! Боже мой!
Видно война ѣдзиць,
Защици мой бацюшка
Щитомъ ворота.
Успусци ты бацюшка
На дворъ воды подъ щитъ.
Дурочка, ты глупочка,
Щитъ ены разломишь,
Коней пусцюць уплынь
Сами у бродъ пойдуць.
И мене старого
Тогды развоююць;
А цебѣ молоду
У плѣнъ полонююць. (36)

17.)
Ранымъ рано по зари
Да не въ трубочку трубили;
Ранымъ рано по зари
Плакала дзѣвочка,
По русой косѣ.
Свѣтъ моя косынка,
Коса русая моя:
Вечоръ мою косынку
Дзѣвушки плели.
Плели, плели косынку
Золотомъ вили;
Золотомъ вили,
Серебромъ сплели?
Богъ судья, N (имя жениха)
Богъ судья немилосливому;
Приславъ ко мне свашечку,
Угрюмую, немилосливую;
Стала мою косынку
Рваць и метаць;
Рваць и метаць
На двѣ расплетаць,
Расплела яна косынку
Но бѣлымъ плечамъ;
Разлила мои слезыньки
И По румянымъ щекамъ

Такъ какъ свадьбы большею частію устроиваются чрезъ мѣну дѣвокъ одного селенія съ другимъ и потому въ одно и тоже время бываетъ два жениха и двѣ невѣсты, то дѣлается предварительно условіе, чтобы поѣзды жениховъ ѣхали за невѣстами разными дорогами, но отнюдь не одною во избѣжаніе встрѣчи, которая, по мнѣнію народа, въ подобныхъ случаяхъ предвѣщаетъ несчастіе.

Поѣзду жениха на пути его чрезъ деревни закидываюте зайца, т. е. бросаютъ шесть; поѣздъ несмѣеть переѣхать, но долженъ купить себѣ право переѣзда деньгами или водкой. Это препятствіе и выкупъ повторяются и тогда же когда женихъ и невѣста ѣдутъ въ церковь. (57)

Когда женихъ съ поѣздомъ приближается къ деревнѣ, въ которой живетъ невѣста, свашки поютъ:

18.)
N (имя невѣсты) матушку высылала,
Ты выйдзи, матушка, послухай;
Ци рехцаць дорога широкая,
Ци скрипяць саночки—маливаночка.
Ци звѣняць подковы
Золотыя,
Ци поюць свашечки
Молодыя.

Въ деревню и на дворъ невѣсты въѣзжаютъ съ пѣснями

19.)
Лецѣлъ соколикъ
Чрезъ три бора,
Чрезъ четыре;
У четвертомъ бору
Енъ сѣвъ на клену.
Коло ево пташечки
Усе полетавали:
Штожъ цебѣ соколе
Сподобало тута?
Ци елка, ци сосна,
Ци бѣлая береза?
Сподобала мнѣ тута
Сѣрая зезюля
Ѣхавъ, ѣхавъ N (имя жениха)
Черезъ три села,
Черезъ четыре;
У четвертомъ селѣ
Енъ ставъ на дворѣ
Коло ево свашечки
Усе поскакивала,
Да спрашивали;
Што цебѣ N
Сподобило тута?
Ци медъ, ци пиво,
Ци горькая горѣлка?
Сподобала мнѣ тута
Молодая N (имя невѣсты.)

20.)
По морю по синему
Волна синяя бьець;
По полю по чистому
Орда сильная идзець.
А у той ордзѣ
Молодзецъ у передзѣ;
Прибиваецца енъ
Ко тестевому двору.
Тестевонька, мой бацюшка,
Выйдзи къ намъ скорѣй;
Выведзи товаръ,
Товаръ дорогой,
Дорогой, злюбовой.
Енъ вышевъ
И вывевъ
Ворона коня;
Ворона коня
Изъ подъ сѣдла.
Зяцинька, дзицяцинька,
Ци этотъ товаръ?
Тстевонька, мой бацюшка,
Не этотъ товаръ!
По морю по синему
Волна синяя бьець;
По полю по чистому
Орда сильная идзець.
А у той ордзѣ
Молодзецъ у передзѣ;
Прибаваецца енъ
Ко тещину двору.
Цещинька, матушка,
Выйдзи къ намъ скорѣй:
Выведзи товаръ,
Товаръ дорогой,
Дорогой, злюбовой.
Яна вышла
И вывела
Имъ корову за рога.
Зяцинька, дзицяцинька
Ци этотъ товаръ?
Цещинька, матушка.
Не этотъ товаръ!
По морю по синему
Волна синяя бьець;
По полю по чистому
Орда сильная идзець.
А у той ордзѣ
Молодзецъ упередзѣ;
Прибиваецца енъ
Къ шурьяковому двору.
Шуренька, мои браценька
Выйдзи къ намъ скорѣй;
Выведзи товаръ,
Товаръ дорогой,
Дорогой, злюбовой.
Енъ вышевъ
И вывевъ
Молодую N (имя невѣсты)
За бѣлую ручку.
Зяценько, мой браценько,
Ци этотъ товаръ?
Шуренька, мой браценька,
Во, этоть товаръ! (38)

21.)
Ай сватъ, сватушка,
Пусти насъ въ избу;
А на твоемъ зяцюшке
Усе сукно смякнець.
И къ струменькамъ ноженька
Крѣпко по прилипнуць;
А къ уздынькѣ рученька
Вобѣ по прамерзнуць.
Ай сватъ, сватушка
Пусци насъ въ избу.
Ужъ подъ коника вѣтры
Стали подвѣваць;
Ужъ коника стала
И дрожь пронимаць.

Пока свашки поютъ, дружко, который долженъ быть порядочный краснобай, отправляется въ избу къ отцу невѣсты просить позволенія обогрѣться и переночевать. «Нейдзѣ», отвечаютъ ему, «у насъ госци.» Дружко выходитъ изъ избы и чрезъ нѣсколько минутъ возвращается съ тою же просьбою. Тотъ же отказъ. Дружко приходить въ третій разъ, истощаетъ все свое краснорѣчие, объясняя о своемъ путешествіи съ товаромъ по разнымъ городамъ, далекимъ странамъ, гдѣ онъ искали, лисицъ, куницъ и красныхъ дѣвицъ, но не нашедъ; убеждаетъ неотступно сжалиться надъ мимъ, увѣряетъ, что заплотить за ночлегъ и наконецъ достигаетъ цѣли. (39) Въ это время свашки со стороны невѣсты поютъ:

22)
Дружко у избу лѣзець
У печь поглядаець;
Ци густа
Капуста.
Ци великъ горшокъ каши,
Ци пойдаюцъ наши.

Между тѣмь женихъ съ своими свашками стоитъ ва дворѣ и свашки его поють:

23.)
Цемно у лозѣ, невидно,
Цемнѣй у свата на дворѣ;
Бояре ворота обняли
Нетакъ же обняли, што облегли.
Торгуючи N (невѣсту) молоду.
Торгуйся, бацюшка, торгуйся,
До великой цѣны дзержися,
Сталенаго города запроси.
Сталиный городь не цѣна
и я цебѣ бацюшка больше не слуга
А слуга я N (имя жениха.)

Послѣ этого дружко выходитъ изъ избы за женихомъ и его поѣзжанами; вводитъ ихъ въ избу, гдѣ невѣста сидитъ за столомъ на почетномъ мѣстѣ, «на кутѣ», подъ иконами; ее окружаютъ поѣзжанѳ съ ее стороны и родные ея. Музыканты играютъ. Столъ накрытъ и на столѣ поставлены: щи, лапша, пироги, жареныя курицы, тѣсто (изъ пшеничной муки, преправленное мелко изрѣзанными кусками свиннаго сала или баранины) и т. п. Дружко начиная пробить сидѣвшихъ за столомъ пустить жениха съ поѣзжанам за столъ, подносить водку. Выпившіе выходятъ, а не пившiе занимаютъ ихъ мѣста. Дружко долженъ всѣхъ напоить и тогда только уступается мѣсто за столомъ жениху съ поѣзжанами. Сидѣвшіе за столомъ, но уступившее мѣста’ выходятъ, если можно, въ другую избу. Когда женихъ и его поѣздъ усядутся дружко закашляеть и проситъ дать ему водицы промочить горло. Дѣвушки, если они выходили въ другую избу, начинаютъ появляться оттуда и подносятъ ему одна за другою. Ни одна неуюдитъ ему: То горька вода, то солона, то кисла, то нечиста; наконецъ подноситъ ему невѣста воду смѣшанную съ золою, пескомъ, углями и т. п.

Онъ нахваливаетъ, говоритъ, что никогда не пилъ такой славной воды и даетъ пробовать жениху и прочимъ. Подносившимъ дѣвушкамъ дружко, женихъ и его поѣзжане дарятъ деньги, и въ замѣнъ того получаютъ отъ невѣсты подарки. Эти подарки даются по условію сдѣланному на сговоре во время барышей; женихъ кромѣ того что даритъ невѣсту деньгами, даетъ роднымъ ея пряники, а сторонним приглашеннымъ на свадьбу мыло; невѣста же даритъ жениху, дружку, подженишнику по полотенцу, а свашкамъ по нѣсколько аршинъ холста. Вовремя раздачи подарковъ свашки припѣваютъ:

24.)
Спасибо цебѣ N (имя невесты)
За твои подарки;
Тонко пряла,
Часто ткала.
Бѣленько бѣлила
И насъ свашечекъ дарила.

Дружко подаренное ему полотенце надѣваетъ чрезъ плечо. Потомъ невѣста садится рядомь съ женихомъ, молча и опустивъ голову. Усаживая невѣсту стараются, чтобъ она сидѣла какъ можно ближе къ жениху и такъ, чтобы между ними не могло ни что пройти. Простой народъ вѣритъ, что если между женихомъ и невѣстой кто нибудь или руку, или нарочно еще что нибудь продернетъ, то будетъ разладъ. За общимъ столомъ женихъ и невѣста не ѣдятъ. Свашки продолжаютъ пѣть. Вотъ одна изъ пѣсней, которую поютъ въ то время когда женихъ и невѣста съ поѣзжанами сядутъ за столъ.

25.)
Кацилася грушка
Съ макушки;
Просилася дзѣвочка
У своихъ подружекъ:
Пусцице мене молоду,
Пусцице изъ за-столья,
Пусцице оглядзѣць
Бацькино подворье.
Кацилася шишочка.
Кацилася съ елочки;
Не кидайце мене молоду,
На кидайце -женочки!

По ужинавъ встаютъ из-за стола; благодарятъ отца и мать, а свашки поютъ:

26)
Спасибо цебѣ матушка
За твою хлiб соль
не придецца мнѣ больше
за твоимъ столомъ ужъ быцъ
побуду гостициной
Скажу спасибо!

Потомъ отецъ и мать выходятъ изъ избы на дворъ; дружки выводятъ свои поѣзды. На дворѣ начинаютъ сводить жениха и невѣсту. Послѣдняя при этомъ старается какъ бы нечаянно наступить жениху на ногу, полагая что чрезъ это она получитъ надъ нимъ власть.Когда жениха съ невѣстою сводятъ, то припѣваютъ:

27.)
Свився хмѣль с овсомъ
Спознався зять с тестемъ и т. д.

а когда сведутъ, то не входя въ избу свашки бьютъ в ладони, пляшутъ и поютъ:

28.)
Дураки,
Мужуки;
Упусцили рыбочку;
Бѣлокрылочку.
Поѣхали въ городъ
Побывали въ рынкѣ;
Купили пеньки
На три рубли.
Сдзѣлали сѣточку
Сѣточку пеньковую,
Закинули в рѣченьку,
Упусцили рыбочку, бѣлокрылочку
А вумныя мужуки
Поѣхали въ городъ
Закупили шелку
А изъ того шелку
Сдзѣлали сѣточку,
Сѣточку жедковую;
Закинули у рѣченьку
поймали рыбочку,
Бѣлокрылочку.
Ены думали што рыбочка,
Што то бѣлокрылочка;
Ажну вышла дзѣвочка,
Вышла чернобровочка.

Послѣ свода всѣ, а женихъ и невѣста взявшись за руки, возвращаются вь избу съ пѣснею:

29.)
Вылѣтцѣлъ голубочакъ
3ъ темнаго лѣса;
И вывевъ голубку
Умѣсцѣ съ собою.
Нутка,- голубка,
Погуркуемъ цеперь;
Отойдзи голубчнкь,
Незнаю цебѣ.
А когда узнаню
Тогда погуркую,
Выѣхавъ молодчикъ
3ъ великаго ролу;
И вывезъ молодцу
Умѣсцѣ съ собою»
Нутка, молодка
Поговоримъ цоперь.
Отойдзи прочь  (имя жениха)
Незнаю Цебѣ;
А когды узнаю
Тогды поговоримъ.

Окончивъ эту пѣсню вновь садятся ва столь и свашки начинаютъ пѣть следующую пѣсню:

30.)
Цихонькiй Дунай
По песочку бѣгиць;
NN (женихъ, невѣсту)
За ручку ведзець,
Пойдземъ N (имя невѣсты.)
Дунаю глядзець;
Не пойду я N (имя жениха)
Дуная глядзець
бацюшки баюсь.
Небойся бацюшки
Побойся мене;
Бацькина гроза
Якъ утрення роса
А мои же грозъ
Якъ лютый морозъ;
Не такъ бойся меня,
Што нагайки моей;
Нагайка моя
Бьець и журиць,
Плакаць невелиць

За тѣмъ отецъ и мать отправляютъ жениха и невѣсту въ сопровождении родныхъ и поѣзжанъ ужинать на подклѣть. Всю ночь веселятся, пьютъ, пляшутъ; музыканты съ скрипкою и волынкою, а свашки съ своими пѣснями неумолкаютъ ни на минуту. На слѣдующiй день готовятся къ вѣнцу.

Братъ, а если нѣтъ брата, то кто нибудь изъ родственниковъ, расплетаетъ невѣстѣ косу и держитъ въ рукѣ ножъ, грозя отрѣзать косу. Дружко со стороны жениха, вступается и грозить палкою; послѣ долгаго спора дружко успѣваетъ деньгами умилостивить расплетавшаго косу, (60) Когда молодая бываетъ почти готова къ отъѣзду подъ вѣнѣцъ, начинаются подарки. Каждый что нибудь дарить невѣстѣ. Дружко при этомъ провозглашаетъ:

Дарице молодаго князя и княгиню.
Хто будець дариць
Тотъ будець семи коровъ доиць;
А хто не будець дариць
Тоть не будець и доиць!

Свашки при каждомъ подаркѣ припеваютъ:

31.)
Раступисе бояре
Идзець матушка съ дарами;
Цемись, цемись N (имя невѣсты)
Чѣмъ цебѣ дариць,
Ци бѣлой наметкой,
Ци славной китайкой.

Эта пѣсня изменяется въ словѣ- матушка, смотря потому, къ кому изъ дарящихъ она должна относиться. Предъ самымъ отъѣздомъ къ вѣнцу всѣ садятся и посидѣвъ нѣсколько минутъ, встаютъ, молятся, а отецъ и мать благословляютъ невѣсту и жениха. Отецъ держитъ въ рукѣ Образъ, а мать хлѣбъ-соль. Женихъ и невѣста по три раза кланяются до земли отцу и матери и цѣлуютъ образъ. Когда невѣста кланяется своимъ родителямъ, то свашки поютъ:

32.)
Благослови матушка
У чужи людзи идзиць;
Благослови долею,
Долею счастливою.

Также повторяется эта пѣсня съ употребленіемъ имени отца и другихъ родныхъ благословляющихъ невѣсту. Послѣ этого сестра невѣсты или другая родственница беретъ булку хлѣба и образъ, которыми благословлена невѣста; везетъ это съ собою въ церковь, и оттуда въ домъ жениха.

Невѣста плачетъ; выходить изъ избы, а свашки затягиваютъ:

33.)
Жаль, жаль мнѣ цебѣ
Моя матушка;
Останецца у цебѣ
Только рута-мятушка.
Ты вставай, матушка,
Вставая раненько:
Поливай руту-мятушку
Поливай часценько
Ранними, поздними
Какъ и зарями;
Польешь ты ее
Своими слезами.
Завтре ты встанешь
Мене не найдзешь;
Горько заплачешь,
А мене невернешь

И вотъ невѣста уже садится въ сани или телегу; отворяются ворота; поездъ неуспѣваетъ еще тронуться, какъ свашки затягиваютъ:

34.)
У воротъ береза стояла,
Ворота ветками заслала;
Туда N (имя невѣсты) въѣзжала
И верхъ той березы сломала.
Стой моя березонька,
Стоп цеперь безъ верху;
Живи мой бацюшка
Цеперь безъ мене.
Безъ косыньки русой,
Безъ моей косы.

Едва поѣздъ двинулся какъ дружко жениха останавливаетъ его и возвращается въ избу за яловицею; тамъ въ это время дѣлаетъ сливины, т. е. привезенную съ собою водку сливаетъ съ водкою родителей невѣсты для угощевія ея родныхъ. Причемъ дружко говоритъ родителямъ невѣсты: «отдали дочушку, дайце жъ и целушку». Послѣ этого ему дають перепечь, а родные невѣсты снаряжаютъ вечернихъ свашекъ, которые везутъ въ домъ жениха постель. Вечернія пріѣхавъ туда съ постелью поютъ:

35.)
Прислала насъ, маца,
Не пиць, не гуляци:
А бѣлое ложе слаци,
на тесовой кровацѣ

Остальное по уговору приданое отдается после свадьбы. (61)

Дружко, между тѣмь окончивъ сливины и угостивъ родныхъ невѣсты, идетъ къ поѣзду и все отправляются въ церковь следующимъ порядкомъ:

Поѣздъ жениха: дружко и подружье, женихъ и подженишникъ, у нихъ повозникъ (кучеръ), свашки; потомъ поѣздъ невѣсты: дружко и подружье, невѣста и подневѣстница, у нихъ повозникъ, и свашки.

Послѣ вѣнца изъ церкви молодые садятся вмѣсте и ѣдутъ въ домъ родителей жениха, заними слѣдуетъ весь поѣздъ. Едва успѣваютъ выдти изъ церкви, какъ свашки запоютъ:

36.)
Радъ радехонекъ
Нашъ N (имя молодаго)
Што у церковкѣ побывавъ,
Вѣнець подзержавъ.
Вѣнецъ подзержавъ,
Золоты перстни помѣнявъ;
Золоты перстни помѣнявъ,
N (молодую) за ручку подзержавъ.

Вь продолженіи дороги свашки кричатъ пѣсни и когда будутъ близко отъ дома, то поютъ:

37.)
Хушь мы ноченьку неспали,
Да добраго челядина дождались;
Добрый челядинъ N (имя жениха.)
Добрая челядка N (имя невѣсты.)
У воротъ дома останавливаются и вызывають свекровь:

38.)
Растворяйцеся вороты,
Раздвигайцеся вереи (62)
ѣдзець княгиня богатая.
Выходи свекровь горбатая
Стрѣкаць невѣстку богатую;
Выходзи свекровь носатая
Стрѣкаць невѣстку счастливую.

Потомъ чрезъ пылающій костеръ, куда молодая между прочимъ бросаетъ деньги, въѣзжаютъ на дворъ съ пѣснею:

39.)
Взъѣхавъ, взъѣхавъ
Нашъ N (имя молодаго]
Да на бацькинъ дворъ.
И привезъ енъ N (имя молодой)
Умѣсцѣ съ собою.
Стань моя N
Попричь со мною;
Служи бацюшкѣ,
Бацюшкѣ мойму;
Служи ему вѣрнѣй.
Вѣрнѣй за мене. (63)

Между тѣмъ является свекровь и встречаетъ молодыхъ въ вывороченой шубѣ съ рѣшетомъ на головѣ и съ ведромъ браги въ рукѣ. Брагу подносить молодымъ и поѣзжанамъ, которые поднеся къ губамъ кружку съ брагою выливаютъ ее за себя; въ рѣшетѣ же насыпанъ овесъ, перемешанный съ хмелемъ. Этого смѣсью свекровь обсыпаетъ новобрачвыхъ. Дружко гоняется въ это время за звекровыю съ плетью въ рукахъ, приговаривая: «за чѣмъ ты засорила молодыхъ?» а свекоръ въ это время стоить съ хлѣбомъ-солью. (64 .)

Молодые три раза поклонившись имъ входятъ въ избу, гдѣ садятся за столъ, а свашки кричать:

40.)
Король, король!
Королевскій сынь!
По полю ѣдзиць
Василечкомъ сцелицца;
А у вороты ѣдзиць
Воронымъ конемъ хвалицца.
У избу входзить
Молодымъ княземъ кажецца;
А за столь садицца
Княгинею хвалицца. (65)

Садятcя за столъ и обѣдаютъ. Молодые сидятъ рядомъ и ничего не ѣдятъ; ложки лежатъ предъ ними и не трогаются съ мѣста. Молодая все время сидитъ склонивъ голову на столъ. Дружко между тімъ беретъ ложку каши, пробуетъ ее, подхваливаетъ и подносить молодой; она, неговоря ни слова, вырываетъ у него изъ рукъ ложку съ кашею и бросаетъ на печь или за печь. (66) Во время обѣда играютъ скрипачь, и водышцикъ, а свашки поютъ:

11.)
Ай шутъ, подманщикъ
N (имя молодаго)
Подшуцивь, подманивь.
N (имя молодой)
Перендзи N
На мою сторону;
На моей сторонѣ
Не такъ какъ у васъ.
Возятъ на гору
На волахъ воду;
А у котлахъ обѣдаць ,
Усѣ у насъ варяць.
Дождичкомъ чистымъ
Ложечки моюць;
Вѣтрикомь цеплымъ
Избы метуць.
Идзѣ жъ твои N (имя молодаго)
Водики стояць;
Идзе жъ твои N
Коцелки висяць?
Дурочка,
Глупочка;
На моей сторонѣ
Усѣ какъ у васъ.
Носятъ на гору
На плечахъ воду;
И въ горшкахъ обѣдаць
Усѣ у насъ варяць.

Въ концѣ обѣда, когда нужно выходить, поютъ:

42.)
Ци слѣпы дружки,
Ци не видзѣцѣ:
Молодая молодаго
Подъ бокъ толкаець,
Подъ бокъ толкаець
У клѣць гукаець.

Тогда выходятъ изъ за стола. Дружко и свашки провожаютъ молодыхъ вмѣсто спальни въ клѣть, гдѣ прибывшими заблаговременно вечерними уже приготовлена постель.

Одна изъ свашекъ, старшая, раздѣваетъ молодую и кладетъ въ постель. Музыканты продолжаютъ играть или въ сѣняхъ или въ избѣ, а вечерніи пляшутъ и поють:

43.)
Уся жъ наша родня
Гуляець на волѣ;
Одна только N (имя молодой)
Сидзиць у неволѣ,
У свекровиной каморѣ.

По выходѣ молодыхъ изъ клѣти, музыканты, свашки и вечерніи отправляются въ клѣть; тамъ играютъ, поютъ и пляшутъ, а потомъ дружко и свашки ѣдутъ въ домъ родителей молодой съ знаками ея непорочности. Новобрачный также ѣдитъ туда, благодарить тестя и тешу и приглашаетъ ихъ къ себѣ на другой день. (67) Начинается гулянье, попойка, пляска и продолжаются пѣсни. При чемъ вечерніи снимаютъ съ молодой вѣнокъ и повязываютъ намьетку или платокъ, припѣвая:

44.)
Учора жъ у насъ
Морозъ бывъ;
А сяння жъ у насъ
Иней павъ.
Не на землю енъ павъ
Да на N (имя молодой.)

Остальныя за тѣмъ пѣсни въ это время составляютъ большею частію неблагопристойность, происходящую отъ пьяныхъ бабъ. Когда же молодая окажется нецѣломудренною гоняютъ вечернихъ и кричатъ:

45.)
Ахъ, матушка, матушка,
Уся ясная родня;
Пора ее матушка,
Жердью со двора.

И наконецъ прибавляютъ ругательныя, нескромныя выраженія, отъ которыхъ, какъ говорится, уши вянуть. Иногда впрочемъ по желанію молодаго или изъ особеннаго уваженія къ отцу и матери молодой хотятъ скрыть нецѣломудренность молодой, но пьяныя свашки, если не пѣснями, то приговорками, и тѣлодвиженіями обнаруживаютъ истину. Этимъ оканчивается первый день брака.

На другой день, пока молодые еще невстанутъ, свашки напѣваютъ:

46.)
Што жъ это у насъ
Коло клеци стучиць;
Невѣстку свекровь
Стала будзиць!
Встань же, встань,
Ты дочушка моя;
Ужъ и куры встали
Взошла бѣлая заря.
Я жъ тыхъ куръ
Да несдыхивала;
Я жъ тыхъ зорь
Да не глѣживала,
До бѣла го свѣту
Пролеживала.
Сыночекъ мой у воротъ стоитъ
Да на все глядиць.
Сыночка жена на цебѣ женила
Ждала перемѣны себѣ.
Свекровь ведзерцы взяла
Съ ними по воду пошла;
Не трассу трисешъ
Сама принесешь.
Женочка моя
Не холопка твая.

Послѣ этою молодая выходить изъ клѣта встречаемая пѣснею:

47.)
Летала павушка
По крутой горѣ;
Роняла перушки
По зеленой травѣ.
Не жаль мнѣ той павушки
И перушковь ея;
Жаль же мнѣ бацюшка,
Што далече отъ мене
Родный мой бацюшка
Провѣдай мене;
Какъ я молода
На чужой сторонѣ.

Потомъ молодая беретъ ведра и въ сопровожденiи свашекъ и родственниковъ отправляется за водою къ ближайшему источнику. Тутъ же слѣдуютъ музыканты и раздаются пѣсни:

48.)
У понедзѣлокъ рано
Сине море гуляло;
Да бѣлая рыбка
У водзѣ играла.
Молода съ ведзерцами
Поводу пошла;
Поводу пошла
И водзицу брала.
Тамъ водзицу брала
А у свою сторонку
Усе поглядала.
Ци не ѣдзішъ бацюшка,
Ца невезець выкупу;
Ци не выкупить енъ
Мене молоду
Съ чужой сторонки,
Со свекровиной коморки.

49.)
Погнали молоду,
Погнали по воду;
Побила молода
Ведра на леду.
Ее матушка бранила,
Што ведзерцы побила.
На кого дочушка
Ты такъ заглядзелась;
Ци на коня воронаго
Ци на N молодаго (имя мужа молодой)
Мой N бондарь;
Енъ обручпки тесовыя
Набьець;
Енъ почепочки шелковыя
Совьець (68)

Возвратись молодая наливаетъ воду въ кружку и подносить пить; гости за это ее дарятъ деньгами; потомъ она начинаетъ печь блины или правильнѣе сказать, дѣлаетъ только примѣръ: па горячую сковороду набросаетъ золы, овса, мякины и всю эту смѣсь ставить на столъ. Все подхваливаютъ и снова дарятъ ее.

Наступаетъ время обѣда и являются приглашенные молодымъ тесть и теща, привозятъ съ собою водку, пирогъ, баранину, однимъ словомъ все, что только въ состоянiи привести. Теща накрываетъ столъ своею скатертью, а свашки припѣвають:

50.)
Снимайце скацерци пеньковыя
Цеща засцелиць намъ шелковыя.

Когда садятся за столъ, то свашки тянутъ, если позволительно такъ выразиться, слѣдующую пѣсню:

51.) Матушка моя
Я цеперь уяжъ не твоя;
Матушка моя,
Государыня моя;
Возьми ты мене
Знова къ себѣ.
Дзиця мое, дзицятко,
Дзиця дорогое;
Я бъ и рада взяла
Да воля не мои.
Ци будешь такова
Якъ учора была?
Я учора была
Якъ роза цвѣла;
А сяння стала
Якъ рута вяла.
Я учора была
Красною дзѣвицей,
А сяння стала
Мододзицей!

На третій день свадьбы молодые отправляются на обѣдъ къ тестю и теще. У нихъ остаются ночевать и по возвращеніи въ домъ свой приступаютъ къ обыкновенной жизни.

Молодая принимаетъ не только прозвище мужа, но и по отчеству называется его именемъ; на пр. жена ІІрокопа (Прокофія) Марья Васильева называется Марья Прокопова или просто Прокопиха; жена Самуся (Самуила)—Самусиха, Змитрока (Дмитрія)—Змитрочиха, Тимоха (Тимофея)—Тимощиха; Микипора (Никифора)—Микипориха и т. п.

Ежели въ имѣніи живетъ помещикъ, то молодые являются къ нему, и приносятъ: молодой—пряникъ или тарелку меда, а молодая—полотенце или наметку. Помѣщикъ угощаетъ ихъ водкою и дарить деньгами.

Этимь оканчиваю мои замѣтки; но въ заключеніе считаю неизлишнимъ сказать несколько словъ объ одежде крестьянъ бѣлорусскихъ уѣздовъ Смоленской губерніи. Издавна у нихъ преимуществовали и теперь еще преимуществуютъ бѣлый и красные цвѣты въ обыкновенномъ будничномъ нарядѣ. Бѣлая рубашка, бѣлый некрашеный, домашняго произведенія сукна, зипунъ (кафтанъ,) бѣлый валяный колпакъ и лапти, — вотъ обычный нарядъ мужика. У женщинъ тоже бѣлаго сукна зипунъ, особеннаго впрочемъ покроя отъ мужскаго, суконная юбка, иди бѣлая, иди окрашенная мареною, на головѣ бѣлая повязка изъ домашняго холста, называемая наметкою. Въ праздничные дни только старика или небогатаго можно видѣть въ бѣломъ кафтанѣ, колпакѣ и лаптяхъ.

Молодежь, разумеется съ достаточными средствами или даже полудостаточными, но желающая тянутся за болѣе богатыми, уже нехочетъ бѣлаго зипуна, бѣлаго колпака и лаптей. «Не», говоритъ, это не по модзѣ, дайце или орѣшковый армякъ, или покрайнѣй мѣрѣ хотя своего домашняго сукна, но окрашенный черною краскою; вмѣсто бѣлой холстявой рубашки—красную ситцевую, вмѣсто колпака—картузъ, а вмѣсто лаптей—сапоги. Слово лапотникъ сдѣлалось словомъ браннымъ. Такое же точно измѣненіе въ одеждѣ по праздничнымъ днямъ и у женщинъ.—Вмѣсто юбки изъ домашняго сукна надѣваютъ сарофаны полутерновые или ситцевые, да ситецъ чтобъ былъ не русскій, а паризскiй, такъ называютъ онѣ лучшій ситецъ; къ сарофану шелковые кушаки, вмѣсто домашнихъ наметокъ— платки, тоже паризскiе, или коленкоровые наметки с мишурою и красными махрами (бахрама изъ шерсти), фартуки вмѣсто холстяныхъ— бумажные цвѣтные, кисейные с цвѣтами, вышитыми розовою шерстью и коленкоровые. Впрочемъ бумажные уже оставляются;— дѣвки из под платка выпускают косу, украшая ее лентами, что называется укосником.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Уѣзды Смоленскiй, Рославльскiй, Дорогобужскій, Елънинскiй, Духовищинскій, Порьчьскiй, и Краснинскiй.

2) Селъско хоз. стат. Смол. губ. г. Я. Соловьева стр. 147,148

3) Древнѣйшій нашь лѣтописець Несторъ неразъ указываетъ на существованіе въ его время, живыхъ слѣдовь язычества: «се бо не погапски ли живемъ, аще усрѣсты вѣрующе? Аще бо кто усрящетъ черноризсца, то възвращается, ли едипець, ли свинью,» то «непогански ли есть.» (соврем. 1849 г. №4. отд. 3 стр 81.)—Духовною Владимира Мономаха, умершаго 19 Мая 1 125 года, также запрещается слѣдоватъ суѣверному мнѣнію, что встрѣча на пути сь инокомъ или попомь бываете несчастлива. (Ист. Гос. Рос. Карам, т. 4 4-й пр. 251 изд 1820 г.)—Начало этого суевѣрнаго мнѣния относится къ эпохѣ введенія въ Россію христианства. На это указываетъ г. Соловьевъ въ истории Россіи т. 1, стр. 262. изд. -1854 г.—Борьба, вражда древняго языческаго общества противъ влияния новой религіи и ея служителей выразились, говорить г. Соловьевь, вь суевѣрныхь примѣтахъ, теперь безсмысленныхъ, но имѣвшихъ смыслъ въ первые вѣка христианства на Руси: такъ появленіе служителя новой религіи закоренѣлый язычникъ считалъ для себя враждебнымъ зловѣщимь, потому что это появленiе служило знакомъ къ прекращенію нравственныхъ безпорядковъ, кь подчиненiю его грубаго произвола нравственно религозному закону. Бѣжалъ закоренѣлый язычникъ, увидавь издали служителя церкви врага его прежняго языческаго быта, врага его прежнихь боговъ, врага его домашнахь духовь покровителей. Не имѣя силы дѣйствовать положительно противъ новой религіи, язычество дѣйствовало отрицательно, удаленiемь отъ ея служителей. Это удаленіе, разумѣется, поддерживалось стариками, ревнивыми кь своей власти, оть которой они должны были отказаться въ пользу старцевъ церкви, пресвитеровъ и епископовъ.

4) Колесо у языческихъ народовь было изображенiемъ солнца (исторiя Рос. Соловьева изд. 1854 г. т 4. пр. 85.)—Словяне вь язычествѣ поклонялись солнцу {тамъ же стр. 68.).

5) .Профессоръ Ѳ. И. Буслаевъ въ письмѣ къ автору Исторіи Россiи г. Соловьеву (т. 2 исторiи Рос. Сол. изд. 1852 г.) между прочимъ упоминаеть о Лужицкомъ обычаѣ, по которому продавець скота долженъ повязать на шею скотинѣ ту веревку, на которой вель ее на базарь, будто бы для того, чтобы у новаго хозяина купленная скотина не была боязлива.

6) Вѣроятно обычай обливанiя водою происходить отъ языческаго поклоненiя и обоготворенія воды, которая по мнѣнію язычниковъ изцѣляла оть болѣзней.—Въ житiи князя Муромскаго Константина говорится о Русскихъ язычникахъ: «очныя ради немощи (вь кладезяхъ) умывающеся». Тамъ же говорится, что наши язычники приносили жертвы озерамъ и рѣкаліь, (ели также ист. Рос. Госуд. Карамз.изд. 1820 г. т. 4 пр. 244.)

7) «Приступиша ко Іисусова иже отъ Іерусалима книжницы и фарисеи, , глаголюще по что ученицы твои преступаютъ преданіе старецъ; не умываютъ бо рукъ своихъ когда хлѣбъ ѣдять.» Ев. Матфея гл. XV ст. 4, 2.

8) По народнымъ преданiямь вѣнки оказывають благодѣтельное вліянiе на скотъ. Такъ на руси, вь день купалы, доили коровъ чрезъ вѣнки изъ чарующихь травь, для того, чтобы вь томь году русалки не отнимали у коровъ молока. Объ этомъ и о вѣнкѣ вообще см. письмо профес. Буслаева во 2 т. Ист Рос. Соловьева изд. 1852 г.—Языческій народъ вѣровалъ въ переселенiе душъ и въ оборотней и думаль. что души злыхъ, людей превращаются въ страшныя безобразныя существа. Если душа по смерти можетъ принимать различныя образы, то силою чародѣйства она можетъ принимать ту и другую форму, а Се же есть первое тѣло свое хранить мертво и летаешь орломъ и ястребомъ и ворономъ и дятломъ, рыщутъ лютымъ звѣремъ и вепремъ, дикимь волкомъ, летають зміемъ, рыщутъ рысію и медвѣдемь. (Калайдовича Іоан. Екс. Болгарс. с. 211 и ист. Рос. Соловьева т. 4 стр. 69 и прим. 404 изд. 1854 г.), а также прим. 59 сей статьи.

9) Преосвящ. Гервасій, епископъ Переяславльскій и Бориспольскій вь окружной грамотѣ, данной 45 Января 1758 г. въ кафедрѣ Свято—Вознесенской Переяславльской вмѣняеть Духовенству вь обязанность §27 грамоты-, «прилѣжно въ приходахъ своихъ смотрѣти Священниками не было бъ чародѣевъ, волшебнiковъ, ворожбитовъ и бабьихь шепотовъ, которыя есть ученiя и ремесла оть адской школы произошли, какъ и тѣ, кои воск или олово выливаютъ, для нѣкоегося предзнанія.—бѣльма изшептываютъ, отъ уроковь, отъ перелѳговъ, отъ угрызенiя гадовъ шепчутъ, кровь замовляютъ, имена на просфорахъ, фертъ на тарелкахъ, на бумажкахъ выписуютъ, и тѣ выписки изливаютъ и воду тую пьютъ,или тѣ выписи на шеяхъ носять; кто во встрѣчу добръ, и какой день благополучный въ путь выѣзжать, или что начинать, буде и съ порожнимъ ведромъ кто перейдетъ дорогу, или какая скотина перебѣжитъ предзнаменутъ нѣякось несчастіе. Вовремя чтенія страстныхъ Евателiй узоци навязызаютъ и тѣми колдуютъ, сны толкуютъ и прочія безчисленныя суевѣрiя на пагубу человѣческую въ міръ производятъ, имъ же народъ бѣдной простой въ дно адово валится и погибаетъ. Сiе зло и вредъ душепагубный всячески стараться искоренять.

10) Пятница прежде была днемъ посвященнымъ памяти усопшихъ Ист. Рос. Соловьева т. 4 пр. 99 изд. 1854 г и Этногр. сбор. 4, 245) Кромѣ же извѣстiя, что Пятница имѣетъ религiозное значеніе, въ тоже время мы знаемъ, что она была сборнымъ днемъ для торговъ-. «По городамъ и деревнямъ съѣзжались земледѣльцы и купцы для сбыта произведенiя и совершения торговыхъ сдѣлокъ.» Въ Пятницы происходили также судъ, расправа и казни. Послѣднiя, со впадая съ торговыми днями, были даже названы торговыми; а связь торговли и гражданскихъ сдѣлокъ съ празднованіями сохранилась въ происхождении словъ торгъ и торжество отъ одного корня. (Кавелинь. Совр. 4848 г. № XII отд. 5 стр. 455.)

11) «Молятся роду и рожаницамъ….»-«беззаконная трапеза мѣнимая роду и ражаницань,» читаемъ въ древнихъ христіанскихъ поученiяхъ (Востокова опис. Рум. Муз. № (ХХХХІ), а также «и бабы кашу варятъ на собрате рожанiцамъ» (тамъ же № СССLХХІѴ) Хорутане вѣрятъ, что всякiй человѣкъ, какъ только родится, получаетъ на небѣ свою звѣзду, а на землѣ свою роженицу.—Отсюда, кажется, можно вывести предположеніе, что каша, которую варятъ во время крестинъ и вообще родовъ, есть жертвенная пища роженицѣ, божеству, покровительствующему человѣку во время земной его жизни. Ясное же свидѣтельство о томъ, что родъ и роженица почитались нѣкогда божествами находится въ слѣдующихъ мѣстахъ одного рукописная сборника XVI вѣка въ Троицк. Лаврѣ: «то иж служатъ бгу и волю его творятъ, а, не роду ни роженицамъ но кумиромъ суетнымъ—« а вы поет пѣсн бѣсовскую роду и роженицамъ «— Вѣрованіе въ родъ и рожениць назывались у насъ родословіемъ, какъ свидѣтельствуетъ Домострой, стр. 45. (см. письмо проф. Буслаева во 2 т. ист Рос. Соловьева изд. 1852 г.)

12) Праздникъ поминовенiя усопшихъ по литовски Chavturv. (Ист. Рос. Соловьева изд. 1854 г. т. 4 пр. 95.).

13) Карамзинъ полагаетъ, что наши родительскія Субботы напоминаютъ обычай языческихъ Славянъ совершать праздникъ въ честь мертвыхъ. Въ Саксоніи, въ Лаузицѣ, Богемiи, Силезiи и Польшѣ народъ ходилъ 4-го Марта въ часъ разсвѣта съ факелами на кладбище и приносилъ -жертвы усопшимъ.—Въ Богемiи поютъ тогда:

Giz nesem smrt ze wsy,

Nove leto do wsy

Witey leto libezne

Obiljcko zelene

Т. е. уже несемъ смерть изъ веси, и новое лѣто въ весь, Здравствуй любезная весна и зелень.—(Ист. Госуд Рос. Пароля, т.. 1 стр. 101, пр. 252 изд. 1820). Простой народъ имѣетъ обыкновение два раза, въ годъ ходить на могилки поминать родителей весною на радуницу, бывающую во Вториикь Ѳоминой недѣли и осенью въ родительскую Субботу. Судя по времени, въ которое совершался у Славянъ языческий праздникъ въ честь мертвыхъ и по содержанію Богемской пѣсни выходитъ, что ближе всего напоминаетъ этотъ праздникъ Радуница.—Радуница—праздникъ свѣта, солнца для умершихъ и тогда души покойниковъ, по народному повѣрью, встаютъ изъ гробовъ для наслажденiя новою жизнію послѣ угрюмой зимы; зима же считалась ночыо, мракомъ для души усопшихъ.—На радуницу привѣтствуютъ покойниковъ; и потому небылъ ли особый праздникъ у Славянъ языческихъ въ честь мертвыхъ предъ наступленіемъ зимы как прощаніе съ отживающею природою, на продолжительную за темъ разлуку живыхъ съ мертвыми и на желанiе съ наступленіемъ весны встрѣчи и возстанія къ новой жизни? Замѣтимъ при этомъ что послѣ родительской Субботы простой народъ уже не ходить на могилки до наступленiя весны.—Здѣсь же позволяю себѣ заметить что Литовцы въ Октябрѣ приносили своимъ богамъ жертвоприношенiя и для этого у нихъ были три дня въ этомъ Мѣсяцѣ; тогда они угощали другъ друга яствами, богамъ приносимыми, а если имѣли плѣнниковъ, то выбравъ одного изъ нихъ самаго молодаго и красиваго сожигали его въ очищенiе свогихъ греховъ.—(Ист. Мал. Рос. Балтышъ-Каменскаго п. 1 пр. 37 изд. 1842 г.) Вотъ что говоритъ г. Кавелинъ о поклоненіи усопшимъ и о праздпикахъ въ честь мертвыхъ: «поклоненiе усопшимъ предкамъ есть первобытная форма обоготворенiя лицъ. Его источники—вѣра въ личное безсмертіе, причина,—огромное значеніе домовладыкь въ первоначальномъ быту. Чѣмъ онъ ближе подходилъ къ природному естественному, тѣмъ больше сосредоточивался въ семейныхъ союзахъ, тѣмъ больше была власть и роль родоначальниковъ. Слѣдовательно ихъ обоготвореніе по смерти было весьма естественно; послѣ нихъ семья, родъ оставались безъ главы, безъ устройства. Имъ поклонились, къ нимъ взывали во всѣхъ важныхъ обстоятельствахъ, съ ними совѣщались въ решительныя минуты жизни (совр. 1848 г. № X от. 111, стр. 93.)» « Когда именно отправлялись праздники въ честь мертвыхъ во времена язычества, трудно опредѣлить. Сроки теперешнихъ общихъ поминаній усопшихъ—родительская Суббота, Радуница, Дмитріева Суббота и т. д. не отвѣчаютъ на этотъ вопросъ. Она отчасти узаконены церковью, отчасти условливаются какими нибудь важными историческіми событіями, напр: Октябрскiя помінанiя или Дмитрiевская Суббота. Языческiя поминанія, по всѣмъ вѣроятiямъ, имѣли постоянное отношение ко временамъ года, потому, что поклоненіе мертвымъ находилось въ тѣсной связи съ поклоненіемъ враждебнымъ богамъ, олицетворенiямъ смерти, сна пріроды.» (тамъ же стр. 129.) «Боготворинiе мертвыхъ, разумеется исчезло, но съ ними бѣседуютъ, ихъ призываютъ, -ихъ угощаютъ пищею, какъ будто они живутъ подъ тѣми же условiями какъ и мы (тамъ же стр. 130)».

14) Простой народъ называетъ деньги царскимъ имячкомъ.

13) Карамзинъ полагаетъ, что народъ Русскiй признастъ Св. Власія покровителемъ стадъ, потому что имя его сходно съ языческимъ богомъ Волосъ, котораго Славяне въ язычестве считали покровителемь скота, главного ихъ богатства. (Ист Госуд Рос. изд. 1820 г. т 1 стр. 89 и пр.203.)—г. Кавелинъ говоритъ: « Въ исторіи народныхъ обычаевъ безпрестанно встрѣчаются примѣры органического слитія старыхъ туземныхъ понятiй съ новыми, взошедшими позднѣе въ народную жизнь. Особенно часты эти примѣры въ сфере религиозныхъ вѣрованiй. Здѣсь новыя предметы обожанія, какъ бы они нибыли различны отъ прежнихъ, немедленно заступаютъ ихъ мѣста; имъ воздаются тѣже почести, отношѣнія къ нимъ остаются тѣже, что и къ прежнимъ: въ понятіи народа послѣднее нѣсколько неизмѣнились и продолжаютъ жить въ новыхъ. И такъ первый результатъ—полное поглощенiе новаго элемента старымъ, совершенное преобразование его по образцамъ, представленіямъ, существующимъ и готовымъ въ народныхъ понятіяхъ. Съ именемъ Св. Власія смѣщали у насъ Волоса «Велеса» скотъяго бога совр. 1848 г. № IX отд. III стр. 40)

16) Въ малоросiи теплый край, куда улетаютъ на зиму птицы, называется Вирій. Въ поученiи Владиміра Мономаха сказано «птицы небесныя изъ Ирья идутъ …..да наполняютъ ся лѣса и поля: всеже то далъ Богъ на угодье человѣкомъ, наснѣдь, на веселье».

17) Карамзинъ говорить: «сердечное удовольствiе, производимое музыкою, заставляетъ людей изъявлять оное различными тѣлодвижениями: рождается пляска …….. которую они (Славяне) торжествовали свягценные обряды язычества и всякіе пріятные случаи…………..Народные игры и потѣхи/Но ныне единообразная въ земляхъ Славянскихъ: борьба, кулачной бои, бѣганье въ запуски, остались также памятникомъ ихъ древнихъ забавъ» (Ист. Гос. Рос. т. 1 стр. 70 изд. 1820 г.)—Игра въ горѣлки лучше всего напоминаетъ умыкновѣнiе (похищеніе) дѣвицъ у воды. (Ист. Рос. Соловьева т. 1 пр. 89 изд. 1854 г.) А что умыкиваніе дѣвицъ на Руси было, то объ этомъ свидетельствуютъ слова Нестора о Древлянахъ: «брака у нихъ небываше, но умыкиваху у воды дѣвиця.» (Письмо проф. Буслаева во 2-мъ томе ист. Рос. Соловьева изд. 1852 г.)

18) Щиръ—растенiе; городъ—огородъ.

19) «Народъ веритъ, что въ старину пчелы были извѣстны только какимъ—то плясовицамъ, которые при восходе солнца, мѣсяца и звездъ плясали на нашихъ степныхъ могилахъ: Святой Зосима, по повѣленiю Божiю, служилъ у нихъ пасичникомь и потомъ научилъ весь народъ обходиться съ пчелами.» (Въ Русской бѣседѣ 1857 г. № 2-й статья Черная рада. Кулиша, стр. 12.)

20) «Масляница, весенній праздникъ Солнца, есть вмѣстѣ и поминовенная нѣделя, на что прямо указываетъ употребление блиновъ, поминовеннаго кушанья»—«В старину первый блинъ отдавался нищимъ на поминъ усопшихъ»—«Доказательствомъ же тому, что масляница была праздникомъ въ честь умершихъ, кромѣ употребленiя блиновъ, служитъ еще связь Семика съ масляницей, связь сохранившаяся въ народѣ Семикъ читается прiятелемъ масляницы; на лубочныхъ картинахъ онъ принимаетъ ее и величаетъ. (Ист. Рос. Соловьева изд. 1834 г. т. 1 стр. 69, прим. 94, 103.). См. также сей ст. пр ..к 50.—сверхъ того масляница была, кажется, и праздникомъ злыхъ враждебныхъ духовъ и во всѣхъ ·обрядахъ и повѣрьяхъ относящихся къ ней видны слѣды служенія злымъ духамъ. Къ этимъ же следамъ должно отнести ночныя катанья и гулянья, обычныя на маслянице; сюда же относятся переряжпванья и маски; что въ масляницу во времена язычества происходили вакханалiи, на это указываютъ многіе факты, въ томъ числе и обычай, по которому дѣвушки надѣваютъ на голову повойники и чички;—наконецъ масляница есть отпасши и празднованге весны—такъ въ Ярославльской губернiи въ это время поютъ коляду; встрѣча масляницы совершается съ весенними обрядами, а проводы или похороны напоминаютъ торжество въ честь враждебныхъ силъ (Кавелинъ. Соврем-. 1848 № X отд.III стр. 115.) По соображенiи всего этого съ правилами Православной церкви можно сказать, что одно только поминовенiе усопшихъ на сырной недѣле и испрашиванiе другъ у друга прощенiя предъ покаяніемъ согласны съ причалами церкви; всѣ же увеселенія, перешедшія въ Россiю, какъ сказалъ Авторъ Писемъ о богослуженiи Вост. Каѳол. церкви (изд. 1858 г. письмо III стр. 115, 114) изъ запада, есть остатки язычества.—Православная церковь посвятила, сырную недѣлю памяти Страшного суда; во время этой недѣли читается Евангеліе о послѣднемъ судѣ и эта недѣля пологается какъ некое предочищенiе предъ началомъ Великаго поста; при томъ же въ Среду и Субботусырной недѣли уже начинается служба великопостная съ поклонами (тамъ же стр. 89. 90, 104, 106.) «Въ одежду женскую мужіе облачатся и жены въ мужескую: или наличники, яко же въ странахъ латинскихъ злѣ обыкша творять, различная лица себѣ притворяюще, и тѣми многажды и самый чинъ церковный поругающе. Тѣмже сія творящихъ въ разуме, священныхъ убо изверженiю, людиновъ же отълученiю предаетъ» (Св. Матфiй.) См. извлеченiе изъ Номоканона помѣщенное въ Требникѣ.

21) «Общее воскресенiе прежде Твоея страсти увѣряя, изъ мертвыхъ воздвигъ еси Лазаря, Христе Боже; тѣмъ же и мы, яко отроци, побѣды знаменія носяще, тебѣ Побѣдителю смерти вопіемъ: Осанно въ Вышнихъ, благословенъ грядый во Имя Господне!» На память сею радостного пришествія Господа и мы пріемля въ руки освященный вербы, исходимъ какъ бы на срѣтеніе кроткому царю, грядущему на вольную страсть, взывая: «Днесь благодать Св. Духа насъ собра и вси вземши крестъ твой глаголемъ: осанна въ вышнихъ благословенъ грядый во имя Господне!» А св. церковь, какъ благая мать, руководя насъ къ сему духовному торжеству глубокими созерцанiями поясняетъ намъ что значатъ сiи вѣтви и какъ должно встретить съ ними Христа: «Восплещемъ согласно вѣрные, принося Христу, подобно отрокамъ, вѣтви добродетѣлей; распростремъ и мы на пути его одежды боголюбезныхъ дѣль, и таинственно Его пріимемъ» (письма о богосл. Вост. Каѳ. церкви изд. 1858 г. письма IV стр. 143.)

22) Древнѣйшiй нашъ лѣтописецъ Несторъ описываетъ Славянскiя бани такъ: «Приде (Св. Ап. Андрей) въ Словеци, и видѣ ту люди сущая, како есть обычай имъ и како ся мыють, хвощутся и дивися…. ирече (вь Римѣ), видѣхъ (у Славянъ) бани древени. и пережгутъ каменiе румяно, и розволокутcя нази и облѣются квасомъ уснiяннымъ (щелокомъ) и возьмутъ на ся прутьс младое, бьются сами, тольма, едва слѣзутъ ли живы, и облѣются водою студеною и тако оживутъ И то творятъ по вся дни не мучими никимъ же, но сами ся мучать; а то творять мовенье а не мученье.» (Ист. Госуд. Рос. Карамз. т. 1 пр. 66 изд. 1820 г.)

23) При вѣре въ загробную жизнь естественно придти къ тому мнѣнiю, что душа умершаго родоначальника и по смерти блюдетъ за благосостояніемъ рода; отсюда происхожденіе духовъ покровителей для цѣлаго рода и каждого родича. Что подъ именемъ рода разумѣлась душа умершаго родоначальника, доказываетъ: во 1-хъ, связь рода съ упыремъ (мертвецомъ); а во 2-хъ, извѣстiе, что подъ именемъ рода после разумели духъ, привидѣніе, которымъ стращали детей; характеръ же привидѣнія обыкновенно принимаютъуши умершихъ и божества тѣсно съ ними связанныя.—Въ значеніи рода божества—покровителя, является Щуръ, дѣдъ, прадѣдъ, что ясно изъ употребительного пращуръ,- щуръ предпологаетъ форму чуръ подъ которымъ именемъ собственно и извѣстно божество, охраняющее родъ, домъ. Это божество призывается и теперь безсознателъно въ опасностяхъ особенно, когда простолюдинъ думаетъ, что онъ подеероюенъ злобе духовъ: «чуръ меня! чуръ меня!» говоритъ онъ тогда. Можно положить, что чурь и родъ одно и тоже; можно думать также, что съ упадкомъ родового быта и съ усиленіемъ христiанства за счетъ язычества, Чуръ или родъ перешелъ въ домоваго (Ист. Рос. Соловьева изд. 1854 г. стр. 68 т. 1.)—Здѣсь же; слѣдуетъ заметить мнѣнiе профессора Ѳ.И. Буслаева, которое совершенно относится и къ Смоленской гибернiи, а именно: «простой народъ не любитъ употреблять слово домъ въ значеніи жилья; въ иныхъ областяхъ мужикъ не скажетъ: иду домой или пошелъ домой, а говоритъ: иду ко двору, пошедъ ко дворамъ.—Эта странность объясняется тѣмь, что съ выраженіемъ идти домой, нѣкоторые областные нарѣчія соединяютъ понятіе о смерти.—Потому домъ, домовище, домовина употребляются въ значены гроба. Отсюда понятно, что въ словѣ домовой соединяются представленія домашняго пената и жителя того свѣта.» (Письмо пр. Буслаева, во 2 т. Ист. Рос. Соловьева изд. 1852 г.)

24) Въ Страстной Четвергъ по Стоглаву в старину кликали мертвыхъ (см. такоюе ист. Рос. Соловьева изд. 1854 г. т. 1, стр. 69). — Весною по народному вѣрованiю души усопшихъ. пробуждаясь отъ мрака ночи—зимы, возстаютъ къ новой жизни и живые здороваются съ усопишми. Кликанье, кызывачье мертвыхъ имѣетъ безъ сомнѣнiя смыслъ поминавенной беседы; отсюда вѣроятно и проистекаетъ обычай поминать вь Страстной Четвергъ.

25)Карамзинъ пологастъ, что обливаніе водою людей проспавшихъ заутреню въ день Пасхи, будто бы для омовенiя ихъ отъ грѣха, происходитъ отъ языческаго суевѣрія и поклоненья водѣ (ист. Гос. Рос. изд. 1820 г. т. 1 стр. 92.). Объ этомъ же обливанiи водою встрѣчаемъ любопытное извѣстiе въ рукописномъ (XVIII века) житiи князя Владимiра-. «нѣкоторіи зъ нихъ ….. за обфитость приносили часто офѣру людей топили теперь безрозумніи въ нѣкоторихъ сторонахъ чинятъ подъ часъ знаменитого праздника Воскресенія Христова: забравшися молоди обоего пола и взявши человѣка скидаютъ воду, и трафляются за спораженьемъ о нихъ боговъ, то есть бѣсовъ иже вкинени въ воду, албо древо, албо камень разбіется, а въ иншихъ зась сторонахъ вкидаютъ въ воду, але только поливаютъ водою що однакъ томужь бѣсу офѣру чинятъ.» (Маякъ 1843 г. т. XI кн. XXI гл. III)

26) Ср. Литовское Rauda—погребальная пѣснь. См. также примѣчанiе 13-е сей статьи.

27) Что поминовенія оканчивались пирушкою и пьянствомъ на это указываетъ окружная грамота къ прав. Духовенству преoсв. Гервасiя епископа Переяслав. и Бориспол., данная въ кафедре свято—Вознесенской Переяслаиской 45-го Января 1758 года. Въ § 24 этой грамоты говорится: «поминовеніе по усопшихъ отправлять въ домахъ со всякою тихостiю, неупотребляя лишняго пьянства. Такожде по Свѣтломъ праздникѣ Воскресенія Христова, въ Понедѣльникъ Ѳоминь, т. е. на проводы, подъ церквами на гробѣхъ усопшихъ не пировать, кромѣ церковного помянавенiя » (Маяки 1843 г. т XI. кн XXII гл. III.)

28) Свѣденiя эти позаимствованы изъ статьи г. Никифорова: «объ особенности въ г. Смоленскѣ праздника Вознесенiя Господня» помѣщенной въ Смол. губ. вѣд. 1853 г. № 26 и 27.

29) Эти блины напоминаютъ какъ нѣкогда царь Давидъ совершивъ радостное переселение кивота Господня въ Іерусалiмъ и «вознеся всесожженiя и мирная, раздѣли всѣмъ людей коемуждо по укруху хлѣба и по части печеного мяса и по сковрадному млину.» (Кн. 2-я царствъ, VI, 19.)

30) Карамзинъ въ ист. Гос. Рос. т. I, стр. 93 изд. 1820 г.) говорить: «праздновать Семика и народный обычай завивать въ сей день вѣнки, въ рощахъ суть также остатокъ древняго суеверiя, коего обряды наблюдались въ Богемiи и по введенiи христіанства, такъ что герцогъ Брячиславъ въ 1095 году рѣшился предать огню все мнимо святыя дубравы своего народа.» Изъ исторіи Россіи Соловьева т. 1 стр. 70 иприм. 105 изд. 1854 г. видно, что Семикъ былъ главнымъ праздникомъ Русалокъ, что въ это время, при концѣ весны, совершались проводы ихъ и что наконецъ въ Семике поминали убогихъ. См. также сей статьи прим. 20. 31) Можетъ быть, что поводомъ въ этой пословице былъ безвременный морозъ, какой замѣчень вь такъ называемой «Черниговской лѣтописи,» въ ней сказано, что 1649 года «снѣгъ на Вознесенiе Господне выпалъ съ морозомъ, же въ полю, оть великости снѣгу и зимна, овечки померзли.»

32) Подобно какъ Евреи по собранiи плодовъ своихъ, праздновали поставленіе кущей, и это было образомъ воскресенiя изъ мертвыхъ, когда по разрушены тѣлесныхъ нашихъ сѣней мы вкусимъ плоды трудовъ своихъ въ сѣняхъ небесныхъ, такъ и въ день пятидесятницы обычай народный и безъ духовного побужденiя, древесными вѣтвями, обращаетъ всѣ храмы и ихъ предверiя и домы въ зеленыя сѣни мимотекущаго земнаго странствiя и разсыпаетъ цвѣты на могилы» (Письмо Богосл. Вост. Каѳ. цер. 1858 г. Письмо I кн. IV стр. 345.)

33) Карамзинъ (ист. Гос. Рос. т’. 1 изд. 1820 г. стр. 91) говоришь-, «въ суевѣрныхъ преданіяхъ народа Русского открываемъ также некоторые следы древняго Славянскаго богопочитанія: до ныне простые люди говорятъ у насъ о Русалкахъ или Нимфахъ дубравъ, где бѣгаютъ онѣ съ распущенными волосами, особенно предъ Троицынымъ днемъ.» Что недѣля Св. Духа и Троицы издревле называлась Русальною, то на это ясно указываетъ слѣдующее мѣсто изъ Кiевской лѣтописи надъ годомъ 1171 мъ:» Андреева же (Великому князю) не любаше сѣденіе Воладимiре въ Кыеве, и насылаше нанъ веля ему ити изъ Кыева, и Романови Ростиславичю (Смоленскому) веляже ити ко Киеву… Володимеру (Дорогобужскому) бысть болѣзнь крѣпка, ею же скончался Маiа въ 10 Русальное недѣли въ Понедельникъ.» О томъ же см. въ той же Кiевской лѣтописи подъ годами 1174, 1177 и 1195,—и прим. 10 вь III т. Ист. Гос. Рос. Карамз. изд. 1820 г. гдѣ поясняется, что въ 1171 году Троицынъ день былъ 16 Мая.

34) Славяне въ Россiи молились деревамъ (ист. Гос. Рос. Карамз. т. 1 стр. 93 изд. 1820 г.) У Дравскихъ Вендовъ въ высокомъ почитанiи березовое дерево о называется вѣнечное,оно употребляется тамъ въ день Ивана Купалы. Кромѣ деревьевъ, травы и цвѣты были во времена язычества тоже предметомъ обожанія въ Купалинь день. Ихъ приносили въ жертву, сила ихъ была цѣлебна, предохраняла противъ нечистыхъ духовъ, несчастгя и болѣзней, имѣли чудодѣйственную силу,- изъ травъ плелись вѣнки: травами и цвѣтами убирались боги и люди (Кавелинъ. Совр. 1848 г. № X отд. 3 стр. 125 (Что обрядное дерево на Русальной недѣле есть именно береза, эти видно и по великороссiйскимъ народнымъ обычаямъ въ Семикъ и на Троицу; если же идешь и другое дерево, особливо кленъ липа, то это дѣлается или для большей роскоши, особенно при украшены церквей, или по недостатку въ березѣ (Максимовича. Рус. бесѣда 1856 г. № 5 и стр. 89.) При этомъ слѣдуетъ замѣтить, что кленъ и дубъ считаютъ любимымъ деревомъ Русалокъ. (Кавелинъ. Совр. 1848 г. кн. X отд. 3 стр. 127.)

35) Въ кустѣ.

36) Капуста.

37) Въ Средне Русской сторонѣ береза зовется кумою. (Максимовича. Рус. бесѣда 1856 г. № 3. стр. 91.)

38) О празднованiи в прежнее время Купальной ночи читаемъ въ Стоглавѣ (вопросъ 24) «Русалiи о Іоаннѣ днѣ. въ навечеріи Рождества Христова и крещенiя сходятся мужи и жены и дѣвицы на ночное плещеванiе и на безчинный говоръ. и на плясанiе и на скаканiе и на богомерзкія дѣла и, бываетъ отрокомъ оскверненiе и дѣвамъ разстлѣнiе, и егда нощь мимо ходить, тогда отходятъ къ рѣцѣ съ великимь кричаніемъ, аки бѣсніи, умываются водою, и егда качнуть заутреню звонити, тогда отходятъ въ домы своя, и падаютъ аки мертвiи отъ великаго хлохотанія.» Тоже самое находимъ въ посланiи игумена Елизаровской обители Памфила ко Псковитянамъ въ 1505 году: «егда бо прійдетъ праздникъ во святую нощь, мало не весь градъ возмятется и въ селѣхъ возбѣсятся: въ бубни и въ сапели и гуденіемъ струннымь, плесканіемь и плясанiемъ: женамъ же и дѣвамъ и главами киваніемъ, и устнами ихъ непрiязненъ кликъ, вся скверныя пѣсни, и хребтамъ ихъ вихляніе, и ногамъ ихъ скаканiе и топтаніе; туже есть мужемъ и отрокомъ великое паденiе; туже и женское и дѣвичье шептаніе, блудное имъ возрѣніе и женамъ мужатымъ оскверненiе и дѣвамъ растленiе.» Въ статье же г. Кавелина (сов. 1848 г. № X отд. 3 стр. 121—127) между прочимъ говорится-, «съ празднованіемъ церковью памяти Іоанна Крестителя совпадало древнее языческое торжество, котораго слѣды удержались до сихъ поръ.

Какое божество праздновалось въ это время—неизвѣстно. Въ народныхъ обрядахъ и песняхъ на этотъ день упоминается Купало. Самое время празднованiя называется во многихъ мѣстахъ Соботной и Собутной, что напоминаетъ вмѣстѣ и святки, носившiя местами названiя Субботокъ и Шабаша. Изъ этого естественно возникаешь вопросъ: не былъ ли праздникъ Купалы установленъ въ честь враждебныхъ боговъ? Въ мнѣніи, что Ивановская ночь была посвящена злымъ духамъ, по видимому утверждаетъ нѣкоторое сходство этой ночи се святочными. Напр. въ древности въ эту ночь тоже происходят вакханаліи. Польскій ботаникъ Мартинъ говоритъ, въ день Св. Іоанна никого небывало въ церкви, потому что все проводило Собутки съ бѣсами, со всякимъ безчинствомь…пѣли сатанинскiя пѣсни, скакали.» Но всѣ соображенія, что ночь на канунѣ Купала была посвящена злымъ духамъ, разрушаются тѣмъ, что въ обряды этой ночи невходило переряжиеанъе. Главными предметами поклоненія въ этотъ день: огонь, вода и растенiе. Всѣ данныя, продолжаеть г. Кавелинь, заставляютъ думать, что праздникъ Купалы быль праздновавшемъ лѣта и живительныхъ силъ природы; Іюнь—апогея лѣта. Но эти высшая точка раскрышія силъ природы наступаешь именно въ то время, когда солнце переходить въ знакъ рака, поворачиваетъ къ зимѣ. Отсюда таинственность Ивановской ночи, повѣрья о заговорѣ враждебныхъ силъ, шабашѣ, вѣдъмь, свирѣпости русалокъ, лѣшихь, домовыхъ и пр. Это предчувствіе упадка лѣта. Но оно еще въ полномъ цвѣтѣ. Враждебныя силы невластны надъ нимь» (См. сей статъи пр.34) Купало считался богомъ земныхъ плодовъ. (Ист.Гос. Рос. Карамз. изд. 1820 г. т. 1, стр. 90.)

39) Срав. прим. 8-е сей статьи. Безъ сомнѣнiя христiанская религiя внушила народу новую мысль отвращать зловредныя дѣйствія вѣдьмъ, но не искоренило перешедшаго по преданію суевѣрiя, которое съ первого взгляду заставляетъ думать, что праздникъ Купалы установленъ въ честь враждебныхъ боговъ. Такъ въ Малороссiи Ивановская ночь почитается страшною ночью. Тамъ думають, что въ это время хаты и скотные загоны посѣщаются вѣдьмами и вукулаками (оборотнями.) Кавелинъ. Совр. 1848 г. № X отд. 3, стр. 121,122;-см. также прим. 8 сей статьи.

40) Незнаю къ чему слѣдуетъ отнести этотъ обрядъ и самый жертвенный предметъ—сыръ и яйца, съ которыми идутъ въ поле для умилостивленія и просьбы объ урожаѣ льна. Известно однакожъ, что съ празднованiемъ церковью Св. Апост, Петра и Павла совпадала древнее языческое торжество; но какое именно божество тогда праздновалось—не известно. Въ народныхъ обрядахъ и песняхъ на этотъ день упоминаются Купало, коляда. Въ этотъ день становили качели, съ теми же обрядами, какъ и на Купало; качались, плясали и скакали на доскахъ. Качели же запрещались духовенствомъ. (Кавелинъ; совр. 1848 г № X отд. 3 стр. 121 125; срав. прим. 38 сей статьи.)

41) Украинскій селянинъ говоритъ, что самъ Богъ даль Адаму плугъ и Еввѣ кужелку, когда высылалъ ихъ изъ рая; что и Кузьма Демьянъ, Божій—коваль—ковалъ плугъ когда великiй змѣй, истреблявшiй родъ людской, хотелъ уже напасть на него …… и уже языкомъ своiмъ пролизалъ змѣй дверь въ его кузницу. Тогда Божiй-коваль ухватилъ змѣя клещами за языкъ. запрегъ въ плугъ и прооралъ землю отъ моря до моря, и тѣ борозды лежатъ по обѣ стороны Днѣпра змѣевыми валами. (Рус. беседа 1856 г. № 3. стр. 74, ст. Максимовича.) И такъ Св. Кузьма-Демьянъ—Божiй-коваль; но отъ чего же имя его призывается ковать свадьбу? Рѣшить не могу, а позволяю себе думать слѣдующее: Въ Ипатьевскомь списке лѣтописи говорится: о сварогѣ.- «и бысть по потопѣ и по раздѣленiи языкъ, поча царствовати первое Местромъ отъ рода Хамова, по немъ Еремiя, по немъ Феоста, иже и Саварога нарекуша Егуптяне; царствующу сему Феостѣ въ Египтѣ, во время царство его, спадоша клещѣ съ небесѣ, начати ковати оружье.» Славянскій сварогъ объясняется здѣсь отождествлен’емъ его съ древнимъ Ѳеостомъ или Ефестомъ, Вулканомъ, Египетскимъ Фтасъ; Ефесъ есть Богъ молніи, коваль небесного, божественною оружiя. въ его царствование «спадоша клеще съ небесе, нача ковати оружьѣ»; но Богъ молнiи, Богъ оружія есть Перунъ, который у языческихъ Славянъ носилъ еще названiе и Сварога.— Сварогъ-Перунъ въ народномъ воображеніи представлялся божествомъ воителемъ, котораго оружiе было направлено противъ злыхъ духовъ. (Ист. Рос. Соловьева изд. 1854 г. т. 1, стр. 65 и пр. 74.) И теперь простой народъ, преимущественно во время свадебныхъ отрядовъ, боится вліянiя и дѣйствiя злыхъ духовъ, чрезъ колдуновъ и вѣдьмъ, знакомыхъ, по народному мнѣнію, съ злымъ духомъ. Можетъ быть имя Сварога—Перуна—какъ верховного божества, ковача небесного оружiя, гонителя злыхъ духовъ и призывалось въ языческихъ обрядахъ бракосочетанія, а такъ какъ кромѣ того, можетъ быть, въ честь Сварога—Перуна совершалось у Славянъ какое либо особое праздненство и торжество около того времени, когда наша церковь праздуетъ память Св. Кузьмы и Дамiана и когда (въ Іюле) большею частiю бываютъ сильныя грозы, во время которыхъ простолюдины и теперь затворяютъ окна, опрокидываютъ сосуды, увѣряя, что злые духи, гонимые молнiею, стараются скрыться въ какое нибудь отверстiе, то вѣроятно, принявъ христiанcкую веру и празднуя вмѣстѣ съ церковью память Св. Кузьмы и Дамiана, народъ не забылъ и прежнее празднование и имена Св. Кузьмы и Дамiана смѣшавъ съ именемъ Сварога—Перуна, какъ смѣшивалъ съ именемъ Св. Власія—Волоса, скотъяго бога, сталь призывать имеча св. угодниковъ вмѣсто имени Сварога—Перуна, ковача небесного оружiя, гонителя злыхъ духовъ. При этомъ заметить нужно, что Св. Кузьма и Дамiанъ считаются за одно лице; пѣсня говорить: Святый Кузьма Демьянъ скуй намъ свадьбу» или «по трецей стеженькѣ шевъ Кузьма-Демьянъ.»

42) Спѣжка, сапурыжка, то же, что поспѣшность, успѣхъ, что у крестьянъ иногда выражается также и словомъ споръ. Впрочемь здѣсь видно олицетворенiе кого-то, что доказывается словомъ: оббѣ’и.—Постать-мѣсто гдеѣ жнутъ. Краюшка—ломоть хлѣба, ломоть называется также—луста.

43) Начало и конецъ жатвы, говоритъ г- Кавелинъ. (Совр. 1848 г. № X отд. 3, стр. 118), сопровождаются обрядами, напоминающими язычество. Божество плодородiя (если оно было) олицетворяется снопомъ, который одѣваютъ въ женское платье и около него празднуютъ жатву, съ пѣснями, плясками и разными обрядами, очевидно старинными, остатками язычества.

44) Гаданья святочныя состоять въ тѣснейшей связи сь языческими вѣрованіями въ духовъ тьмы ……. ночью, съ разными таинственными обрядами ….. Всѣ гаданья пытанье неизвн.стниго, которое открывается иносказательно, въ аллегорiяхъ, имѣютъ связь съ надѣваніемь масокъ, и слѣдовательно съ поклоненiемь божеству мрака, смерти. Въ гаданiя входитъ и вызываніе нечистыхъ духовъ. (Кавелинъ.Совр. 1848 г. № X отд. 3, стр. 114, 115.)

48) Названіе святокъ присвоенное двумъ праздникамъ въ году, зимнему и лѣтнему (Духовъ день) показываетъ ихъ особенную важность во время язычества, а можеть быть и ихъ сходство между собою; ……. святки были во время язычества поклоненіемъ мрачнымъ духомъ, враждебнымъ силамъ. (Кавелинъ. Совр. 1848 г. № X отд. 3 стр. 112.)

40) Карамзинъ говоритъ: «24 Декабря язычники Русскiя славили коляду, бога торжествъ и мира. Еще и въ наше время на кануть Рождества Христова дѣти земледѣльцевъ собираются колядовать подъ окнами богатыхъ крестьянъ, величаютъ хозяина въ пѣсняхъ, твердятъ имя коляды и просятъ денегъ.» (Ист. Гос. Рос. т. 1, стр. 91 изд. 1820 г.). Профессоръ Ѳ. И. Буслаевъ (см. письмо его во 2 т. Ист. Рос. Соловьева изд. 1852 г.) находитъ, что обыкновенiе славить и собирать подаянiе болѣе согласно съ позднѣйшими нравами; существенные обряды коляды состояли въ прямомъ отношенiи ко времени празднованiя, т. е. къ концу Декабря, когда солнце начинаетъ брать силу и что коляда сохраняетъ въ себѣ древнѣишiе следы Славянскихъ мифическихъ преданіи.—Въ статьѣ г. Кавелина (совр. 1848 г. № X отд. 3, стр. 109 и 110) находится слѣдующее объяснение: коляда была языческимъ божествомъ …….. дарящіе, въ лицахъ представляли коляду, приносили съ собою земные плоды, и именно за то были принимаемы съ особенною благосклонностью.—Любопытное извѣстіе о коляде помѣщено также въ рукописномъ XVIII в. Житiи князя Владимiра; тамъ говорится: «коляда, которому празникъ великiи чинювали Декамбрiя 24 ако бысмо Рождествомъ Христовымъ и святымъ крещеніемъ просвѣщена и болвани покинули, еднак же нѣкоторiи шаленіи памятну бѣсу коляде и теперь чинятъ. Почавши отъ самого Рождества Христова чрезъ всѣ свята. Сходючися пѣсни спѣваютъ. Въ которыхъ и объ Рождестве Христовомъ вспоминаютъ, але большей коляду бѣса вохваляютъ тамь тѣжъ на сходкахъ своихъ тура и инiи бридкіе рѣчи вимишляютъ, чого ся также негодитъ и письмомъ виразити.» (Маякъ 1843 г. т. XI кн. XXI гл. III.). О томъ же, чтобы неупоминали имени коляды, во творили славеніе Христа находимъ указанiе въ окружной грамоте къ Духовенству Преосв. Гервасія, Епископа Переяславскою и Бориспольскаго, данной въ кафедре Свято-Вознесенской Переяславской 45 Января 1758 года; тамъ въ § 26-мъ говорится: «все тщательно приходснимъ священникамъ старатися суевѣрія въ народѣ, за обычай отъ древности языческія, многобожiя произшедшія, во все искоренять. Не было бъ въ день праздника Рождества Христа Спасителя нашего колядъ; и самые церковники, ходя съ праздничнымъ славеньемъ не именовались колядою, но Христа славеньемъ.»

47) Во времена язычества свинья приносилась въ умилостивительную жертву нечистой силѣ. (Кавелинь. Совр. 1848 г. № X отд. 3, стр. III.) Бѣлорусскiй крестьянинъ борова называетъ воперь.

48) Поклоненiе враждебнымъ богамь, оліцетворенiямъ смерти, сна, зимы, ночи происходило въ святки Враждебныхъ боговъ непризывалъ первобытный человекъ; онъ старался ихъ умилостивить, смягчить ихъ гнѣвъ, и потому изъявлялъ имъ покорность, приносилъ жертвы, совершалъ въ честь ихъ праздненства. Эти праздненства обыкновенно отправлялись ночью: необходимой ихъ принадлежностью были личины, маски, ибо на праздникахъ, посвященныхъ духамъ тьмы, первобытные язычники въ лицахъ представляли враждебныя силы, которыя сами были нечто иное, какъ олицетворенное измѣнение, сверхъ естественный, ненормальный видъ всего живаго, существующаго. (Кавелинъ. Совр. 1848 г. № X отд. III, стр. 110.) Гаданья, переряживанья, святочныя игры и гулянья ночью составляли существенную принадлежность святокъ, въ нихъ видны несомнѣнные слѣды поклоненгл нечистымъ духамъ и вакханалiй. Переряживанъе, надѣванье личинъ было, какъ сказано выше, принадлежностью всехъ языческихъ праздниковъ въ честь злыхъ духовъ, ибо они сами были нечто иное, какъ олицетворенiе смерти, измѣненіе живыхъ существъ (тамъ же стр. 112.) Смерть, по понятiямъ язычниковъ, тоже существованье въ иномъ образе. Плясуны едва ли принадлежали къ личинамъ язычниковъ; но они совершенно подходятъ подъ общій тонъ масокъ: извѣстно, что плясуны, фигляры, какъ и актеры, по прежнимъ понятiямъ, тѣшили дьявола. (Тамъ же стр. 115.) Слова Патрiарха Іоанна о святочныхъ забавахъ въ концѣ XVII вѣка свидетельствуютъ, что онѣ были не что иное, какъ остатокъ языческихъ вакханалiй (тамъ же стр. 114. (Въ стоглавѣ, вопросъ 24, тоже говорится объ этомъ празднованiи. (См. 38 прим. сей статьи.)

49) Хищническіе наѣзды для прiобрѣтенія невѣстъ должны были весьма рано смѣниться покупкой последнихъ. Эта вторая форма заключенія браковъ уже сама по себе была важнымъ шагомъ впередъ въ развитiи гражданственности. Она начало миролюбивыхъ отношеній между разрозненными, чуждыми семьями и родами,—начало договоровъ, условiй, слѣдодовательно и внѣ-семейнаго, внѣ-родоваго общежитiя……….Покупки невѣстъ совершались сначала со всѣми формальностями обыкновенной купли и продажи. Покупщиками были родственники жениха или самъ женихъ, продавцами – родители или родственники невѣсты. (Кавелинъ. Совр. 1848 г. № XII отд. 3 стр. 110) Постоянно женихъ называется купцомъ, невѣста товаромъ. Осмотръ невѣсты т. е. показъ ее есть в полномъ смыслѣ осмотръ товара…….Битье по рукамъ послѣ осмотра и переговоровъ о приданомъ называется зарученье.

Это формальный договоръ; а запиванье барышей производится у насъ обыкновенно при продаже лошади (см. объ этомъ тамъ же на стр. 111 и 112.) Покупка невѣстъ, свидѣтельствуюая о дружелюбныхъ или покрайнѣй мѣрѣ мирныхъ отношенiяхъ между семьями и родами, съ большимъ ихъ сближеніемъ, съ утвержденіемъ между ними болѣе постоянныхъ отношеній, должна была мало по малу перейти въ брачный договоръ……………купле и продаже невѣсть есть покупщикь, есть продовецъ; первый требуетъ товаръ, осматриваетъ его, прiцѣнивается; второй его сбываетъ. Отношенiя купца и продавца, равныя, когда идетъ рѣчь о вещи, весьма неровны, когда предметъ торга—женщина, будущая жена покупщика.— Семья жениха выбираетъ, семья невѣсты играетъ пасивную роль; первая постоновляеть свои требованія и условія; вторая не имѣетъ права предъявить такихъ же требованiй; она соглашается на предлагаемое или не соглашается, по несмотритъ жениха и не дѣлаетъ выбора. Эта форма браковъ такъ безобразна, такъ неестественна, что необходимо перерождается въ обоюдные договоры. Въ послѣднихь условливаются о бракѣ двѣ семьи; каждая изъ нихъ выбираетъ и постановляетъ свои условiя. Тутъ нѣтъ покупщика, нѣт и продавца, хотя прежнія формы купли и продажи и удержаны по преданію.

Собственно это договоръ двухъ семей о брачномъ союзѣ ихъ членовъ, (тамъ же стр. 116.) Отсюда рядомъ съ осмотромъ невѣсты появляется осмотръ жениха …..ясно доказывающiй что право выбора жениха столько же принадлежитъ родителямъ невѣсты, сколько родителямъ жениха выборъ невѣсты (тамъ же стр. 117.) Свадебные обряды на каждомъ шагу напоминаютъ объ особенности, или, если можно такъ выразиться, сдержанной враждебности, на время нарушенной чуждости родовъ. Везде видимъ выкупъ, плату, за каждое дѣйствiе……..Роды не берутъ на себя издержекъ праздника: участвующіе въ немъ приносятъ свою долю,или онѣ падаютъ на счетъ жениха, который платитъ напр. за угощенiе на сговорѣ….. Подарки самое положительное докзательство сближенія прiязни и дружбы, всѣ дарятъ другъ друга на свадьбѣ; но эти подарки взаимны, или они спасибо ¬за угощенье; наконецъ они опрѣделяются по ряду, условiю, что показываетъ, что они небыли выраженiемъ мiрской прiязни, и дѣлались съ задней мыслью, съ расчетомъ, съ опредѣленною цѣлью. (там же стр. 126 и 127) А что дѣвушки играли второстепенную роль въ сдѣлкахъ двухъ родовъ и что она не участвовала в торгѣ, то это высказывается: во 1-хъ пѣснею, гдѣ говорится что она после барыша подслушивала, что говорятъ сосѣди и узнала, что отца ее зовутъ «пропойцемъ» пропившимъ дочь; и во 2-хъ, что она была выводима на смотръ какъ товаръ, назначенный въ продажу.- Объ увозѣ, умыкании и продаже невѣстъ см. Ист. Рос. Соловьева изд. 1854 г. т. 1, стр. 57-62. прим. 65 и письмо проф. Буслаева во 2 т. той же ист. изд. 1852 г.

30) Курица и пѣтухъ играли въ древнихъ свадьбахъ очень важную роль и были неоходимою принадлежностію языческихъ свадебныхъ праздненствъ. (Кавелинъ. Совр. 1848 г. № XII отд. 3, стр. 122.) Вотъ древнiя свидетельства: а) въ словѣ христолюбца: «и тако покладаютъ им (богамъ) требы и короваи имъ ломять и куры имъ рѣжутъ.;» б- въ старинномъ описаніи свадебныхъ обрядовъ, изложенномъ въ статіе г. Буслаева объ эпической поэзіи, напечатанной въ отеч. зап, 1854 г. «принесутъ имъ (жениху и невѣсте) курицу жареную, и женихъ возметъ за ногу, и невѣста за другую и учнутъ тянути ея разно, и приговариваютъ скверно.»

31) См. прим. 41 сей статьи.

32) Перепечь делается изъ тѣста.

33) Существующей въ настоящее время обрядовый плачь невѣсты былъ когда то, при разрозненности общинъ, разбросанныхъ на огромномъ пространстве, безъ всякихъ взаимныхъ отношенiй другъ ко другу, дѣйствительнымъ плачемъ. Отправляясь въ чужой, незнакомый родьъна долго, вѣроятнѣй на всегда, дѣвушка естественно не могла оставить безъ слезъ свой родъ и пристать легко къ чужому, гдѣ житье не предвещало ей ничего хорошаго. судя по тогдашнимъ отношеніямъ родовъ. (Ср. ст. Кавелина въ совр. 1848 г. № XII отд. 3. стр. 99.)

34) Въ свадебныхъ обрядахъ сохранилось воспоминаніе о томъ времени, когда дѣйствующими лицами на свадьбахъ были не брачущіяся, а ихъ роды. Послѣ сватовства, цѣлый родъ, къ которому принадлежала невѣста, держалъ совѣтъ отдать ли ее или нѣтъ. (Кавелинъ. Совр. 1848 г. № XII отд. 3, стр. 125.) Прокопій пишешь, что у Славянъ былъ обычай совѣщаться вмѣстѣ о всѣхъ дѣлахъ. (Ист. Рос. Соловьева т. 1, пр. 56.)

35) Въ пѣсняхъ видно новое доказательство, что первоначальные общины, въ незапамятныя времена жили враждебно, разрознено, безъ всякихъ взаимныхъ отношенiй и терялись на огромномъ пространствѣ, по малочисленности населенія. Послѣ этого плачь дѣвушки при разлукѣ съ своимъ родомъ, предъ отъѣздомъ въ чужой. незнакомый родъ, къ незнакомымъ людямъ, ей чужимъ, почти врагамъ, дѣлается понятнымъ. Назвапiе лютая свекровь, лютый свекоръ, сдѣлавшееся поговоркою, имѣеть между тѣмъ настоящій смыслъ въ отношенiи къ родамъ прежняго времени; родные жениха по удавнившейся. въ слѣдствіе разрозненности и разобщенія, враждебности, прикрытой только свадебнымъ обрядамъ, долго не переставали смотреть на невѣстку какъ на чужую, да и она, въ свою очередь также ненавидела ихъ. на что указываютъ, кроме названiя лютый свекоръ, лютая свекровь, приведенныя мною Петровачныя пѣсни, въ которыхъ высказывается желаніе дѣвушки продать свекра за ничтожную цѣну лишь бы возратиться къ отцу родному, которого она готова купить за три дорога и разказать ему горе свое на чужой стороне и съ чужими. Враждебныя отношенія родныхъ мужа къ его жене, какъ говорить г. Кавелинь, доказываются именно тѣмъ, что чужiе были почти враги, а только свои друзья……И теперь натравливая на кого нибудь собаку. говорят: чужой! чужой! (Совр. № XII отд. 3 стр. 100.). Затѣмъ понятно и положенiе дѣвушки, отправлявшейся въ чужой родъ, по рѣшенiи старшихъ, и не желаніе ее дать названiе батюшки и матушки людямъ ей чужимъ, не искренно, но по необходимости какъ безотвѣтная, смиряясь она рѣшается на это и высказываетъ прямо объ этой необходимости словами: «припаду къ землѣ ластушкой и тогда назову свекра батюшкой, а свекрову матушкой».

36) Въ отдаленной древности собственно браковъ небыло; невѣсть похищали, увозили насильственно, добывали вторженiемъ въ чужiе роды. Эти хищническія нападенія оканчивались иногда покоренiемъ или уничтоженіемъ рода и племени невѣсты (Кавелинь. Совр. 1848 г. №XII отд. 3, стр. 106.). Только въ послѣдствіи времени эти поѣзды смѣнились покупкою. (тамъ же стр. 110.)

37) Хищническіе наѣзды для похищенiя дѣвицъ не всегда оканчивались покореніемь рода. Они могли быть неудачны и война иногда оканчивалась полюбовной сдѣлкой о невѣсте. (Кавелинъ. Совр. 1848 г. №XII отд. 3, стр. 107.) Въ покупкѣ заставы выказывается полюбовная торговая сдѣлка между женихомъ съ его поѣзжанами и между чужимъ селомъ. (Письмо проф. Буслаева во 2 т. ист. Рос. Соловьева изд. 1852 года.)

38) Ср. сей статьи прим. 56 ц 49. Слово Орда у простого народа значитъ множество людей.

39) Языческiе обряды бракосочетанiя совершались жрецомъ, дѣйствiя которою взялъ на себя въ послѣдствіи дружко. И до селѣ онъ выбирается изъ знахарей и колдуновъ для охраненія молодыхъ отъ бѣды и порчи, а также и для совершенiя таинственныхъ обрядов…….Лингвистическое доказательство жреческого служенiя дружки предлагаетъ намъ Польскiй языкъ, въ которомъ жерна или жержецъ, т. е. жрецъ имѣет значенiе дружки. (Письмо проф. Буслаева во 2 т. ист. Рос. Соловьева. изд. 1852г.) Нельзя не обратить вниманія на просьбу и слова дружка. Онъ выдаетъ себя пріѣхавшимъ издалека, съ разнымъ товаромъ,прiѣхалъ въ незнакомую сторону, никого въ ней не знаетъ, и даже хозяина, у котораго просит убѣжища. Здѣсь именно слѣдуетъ привести слова г. Кавелина: «вотъ доказательство и самое очевидное, как первоначальныя общины, въ незапамятныя времена жили разрозненно, безъ всякихъ взаимныхъ отношенiй, и как они терялись на огромномъ пространствѣ, по малочислености населенія.» (Совр. 1848 № ХП отд. 3, стр. 98.) Здѣсь же видимъ, роды жили, въ отдаленной древности, на заперти и неохотно пускали кого либо къ себѣ въ домъ. Только послѣ троекратной просьбы и неотступнаго убѣжденiя впускали, а изъ этого какъ замѣчаетъ г. Кавелинъ (Тамъ же стр. 103) трудно вывести близость, прiязнь с чужими, довѣріе къ нимъ.

60) Выкупъ косы указываетъ на продажу въ прежнее время невѣстъ. (Кавелинъ Совр. 1848 г. №ХІІ отд. 3, стр. 112)

61) Похищенiемъ невѣстъ, которое предшествовало у насъ всѣмъ древнимъ формамъ брака, объясняется между прочими особенностями нашихъ древнѣйшихъ брачныхъ отношенiй и отсутствіе приданаго. Въ первыхъ историческихъ памятникахъ о немъ не говорится ни слова……Увозъ невѣстъ исключаетъ приданое, (Кавелинь. Совр 1848 г. № XII отд. 3, стр. 109.) Когда бракъ сталъ обоюднымъ условiемъ равныхъ договаривающихся между собою родовъ, должно было появиться и приданое. Пока невѣсты продавались, ихъ родные получали плату за вѣно; когда же бракъ сталъ договоромъ, условіемъ, сдѣлкой двухъ, родовъ, скрѣплявшій и упрочивавшій ихъ союзъ и согласіе, и слѣдовательно полный разрывъ новобрачной съ своимъ родомъ немогъ имѣть мѣста, какъ-прежде,—ея родственники, весьма естественно, старались, по возможности, обеспечить хозяйство и довольство молодыхъ, (тамъ же стр. 121.)

62) Столбы, тулы.

63) Съ переѣздомъ чрезъ огонь соединяются разныя повѣрья, которыя показываютъ, что это былъ когда-то религiозный обрядъ, которому потомъ приписана чудодѣйственная сила.- (Кавелинъ. Совр. 1848 г. № XII отд. 3, стр. 125.)

64) Взаимная враждебность родовъ выражается почти во всѣхъ свадебныхъ обрядахъ тѣмъ, что родители брачущихся благословляютъ и встрѣчаютъ .молодыхъ одѣтые въ вывороченную шубу или стоя на вывороченой шубѣ. (Кавелинъ Совр. 1848 г. № XII отд. 3, стр. 102.) На враждебность родовъ указываетъ и то, что дружко гоняется за свекровою съ плетью, (срав. зам. Кавелинъ тамъ же стр. 103.) Судя по этому— обсыпанье овсомъ и хмѣлемъ не было ни хорошимъ предзнаменованьемъ, ни желаніемъ богатства. (Кавелинь. Совр. 1848 г. № IX отд. 3, стр. 32.)

65) Слово князь или конязь происходитъ оть корня конь,прѣделъ, граніца, вершина, начало; корень же кон есть санскритскiй даран—рождать и князь въ санскритскомъ имѣеть себѣ, соотвѣтственные: дарунаки, джанатри, откуда Латинское denitor (см. изcлед. Ѳ. Буслаева о вліяніи христ. на Слав, языкѣ стр. 164.) Отсюда древнее названіе новобрачныхъ князь и княжна, потому что вступая въ бракъ они становятся домовладыками. начальниками особаго, имѣющаго произойти отъ нихъ рода. Что старшины родовъ назывались у насъ до прихода Воряговъ князьями, о томъ есть ясное свидѣтельство у летописца, напр. «се кіи княжаше въ родѣ своемъ……по сихъ братьи держати начаша родъ ихъ княженье въ поляхъ» или «наши князя добра суть, иже раснасли суть деревску землю.» (ист. Рос. Соловьева изд. 1854 г. т. I. стр. 52).

66) Каша, въ числе прочихъ принадлежностей языческихъ, свадебныхъ праздненствъ. была жертвеннымъ предметомъ на свадьбѣ; на это указываетъ старинное описанiе свадебныхъ обрядовъ, изложенное въ статье г. Буслаева объ эпической поэзiи, напечатанной въ отеч. зап. 1854 г.; тамъ говорится «да еще къ нимъ (жениху и невѣсте) приносятъ тутъ же на подклѣть каши и они каши черпають и за себя мечутъ.»

67) Сдѣлавшись предметолмъ дружелюбныхъ отношенiй и связей между семьями и родами, браки стали сопровождаться пирами, весельемъ, согласіемъ замиреніемъ враговъ. (Кавелинъ. Совр. 1848 г. № XII отд. 3, стр. 125.)

68) Не думаю, чтобы въ обрядѣ заставлять молодую гідти за водою заключалось только, какъ полагаютъ нѣкоторые, наставленiе носить воду. Ходить за водою, есть обычная работа дѣвушекъ. По убѣжденіямъ Малороссiйской поэзiи дочь подрастаетъ для того, чтобы помогать своей матери и преимущественно носить воду: «годовали себѣ дочку для своей пригоды, щебь принесла изъ крыницы холодной воды,» матери, лишающейся своей дочки, пѣсня говорить: «да будешь матынко, якъ голубонька густи, що нѣкому буде водици принести.» Но позволяю себѣ допустить предположенiе, что въ этомъ обряде есть остатокъ языческихъ вѣрованій. На языческихъ обрядахъ бракосочетанiя вода имѣла религиозное значенiе; на употребленiе ее при языческихъ бракахъ указывають правила Іоанна Митрополита, где говорится о языческомъ обрядѣ плесканія, употреблявшемся при свадьбахъ простыхъ людей. (Руск. достоп. I, 101.) У воды умыкивали дѣвицъ;— обь этомъ свидетельствуетъ лѣтописецъ Несторь; Митрополитъ Кириллъ говоритъ: «Въ предѣлахъ Новгородскихъ невѣсты ходятъ къ водѣ и нынѣ не велимъ тако быти или то проклинати повелѣваемъ.» (Востокова опис. Румянц. Муз. стр. 321). — Слѣдовательно въ продолжающеліся теперь обрядѣ ходить торжественно за водою на другой день брака, вѣроятно, есть перешедшая по преданию обрядная необхадимость выражающая давно забытое поклоненіе воде.