Артыкул

1969 - Григорий Ширма. И песня, и мудрое слово. Из записок фольклориста.

Более полувека миновало с тех пор, как я впервые записал в свою школьную тетрадь полюбившиеся белорусские народные песни. Но все эти записи погибли во время первой мировой войны.

Потом я собирал фольклорный материал уже в условиях панской оккупации, в бывшей Западной Белоруссии. Приходилось ездить и ходить по сёлам, читать лекции, и тогда я записывал песни, помогал хоровым коллективам пропагандировать народную белорусскую и советскую песню. Конечно, всё это вызвало враждебное отношение властей: моя квартира подвергалась частым обыскам, меня арестовывали, судили, водворяли в тюрьму. Не один раз жандармы забирали во время обысков нотные записи.

Многие мелодии приходилось выучивать наизусть: я слушал крестьянское пение на праздниках и свадьбах, а после, дома, записывал их нотами по памяти.

Странствуя по сёлам, местечкам и городам Белоруссии, я оказался как-то в деревне Котелки. Это в Пружанском районе Брестской области. Здесь жила семидесятилетняя Захвея Хворост – песенница, человек мудрый и справедливый. Глубоко в себе таила она народную песню, чтобы потом отдать её на утешение и радость селянину и батраку.

Приодевшись в чистое домотканое платье и старательно вымыв руки, она ходила встречать появление на свет нового человека. Она закрывала глаза тем, кто закончил свой жизненный путь. Для каждой душевной раны у неё находилось тёплое слово. Но и на свадьбах ей всегда отводилось почётное место.

Захвея Хворост записала полный свадебный обряд со своими песнями и поговорками. Его можно назвать своеобразной народной оперой, где житейский драматизм переплетается с весёлым юмором, песня – с диалогом, а музыка и танцы дополняют и украшают это великолепное народное действо. Богатая музыкальная память Захвеи Хворост сохранила около ста пятидесяти мелодий – от старинных календарно-обрядовых песен до любовной лирики.

Мне приходилось встречать многих таких певцов и певиц. Их устами народ рассказывал о себе, о своих печалях и радостях, о мечтах. Мне казалось, я заглянул в бездонный родник творчества, от которого уже не в силах был оторваться.